Ольга Левицкая - Год 2004-й

Подруги немного помолчали, затем Наташа вдруг спросила.

— Как сама-то? В личном плане.

— Ты о чем?

— Не увиливай. Ты понимаешь, о чем.

Майя вздохнула.

— Да понимаю, чего уж не понять… Не знаю, что и сказать-то. Потом как-нибудь, ты уж извини.

— Да ладно, потом так потом…

Закончив разговор, она снова присела и, откинувшись на подушку, задумалась. Что-то надо было решать. Теперь это стало для нее совершенно очевидным. Тот вечер расставил по местам все точки. Старая любовь вернулась и вспыхнула всепоглощающим пожаром…

Когда Андрей, осторожно поддерживая под локоть, вывел ее на танцплощадку, Майя даже растерялась. Глядя в его смеющиеся глаза, она чувствовала себя как Наташа Ростова на своем первом балу.

— Разрешите Вас обнять?

Он деликатно обхватил женщину и слегка приблизил к себе. Майя ощутила, как закружилась голова. Она порывисто вздохнула и обвила руками могучую шею.

— Разрешаю, Андрюша. Все тебе разрешаю…

А потом они медленно кружились под песню незабвенной Агузаровой. Оба молчали. Майя все сильнее прижималась к необъятной груди партнера. Вновь, как тогда, при их первом объятии, искры невыносимо-сладкой истомы побежали по ее телу, прерывая дыхание и сковывая язык.

— Жутко рад тебя видеть. Выглядишь обалденно.

Она словно очнулась ото сна.

— И я рада. Ты тоже… выглядишь.

Хоршев улыбнулся.

— А я ведь тебя не забывал. Знал, что ты в Москве. Даже телефон твой домашний знал.

— Что не позвонил-то?

— Ну… сама понимаешь. Жили мы по-разному. Да и сейчас в разных лодках.

Майя вдруг вспомнила.

— Да, Андрей. Муж мой очень хочет с тобой пообщаться. Он тебя очень уважает и вообще… предложить чего-то хочет. Больше не спрашивай, все равно ничего не знаю.

Хоршев сощурился.

— Пообщаться? Да можно… Только знаю я, чего он хочет. Не обломится. Можешь сразу передать — «Коней на переправе не меняю!». А вот если сам победит — будем работать, договоримся. Ничего личного. — Он весело подмигнул ей. — Вы удовлетворены, мадам?

— Вполне…

После танца Хоршев довел свою даму до места и галантно поцеловал руку.

— Было оч-чень приятно. А сейчас нам пора. Дел по горло.

— Мы… — ее голос предательски дрогнул. — Мы еще увидимся?

— Это зависит только от тебя. — Он чуть сжал хрупкую ладонь. — Тебе решать. Вон твой-то нас прямо гипнотизирует. Не глаза, а бинокли.

— Да это он о другом переживает, — махнула рукой Майя. — У него сейчас одно на уме — выборы. Андрей… ничего, если я тебе позвоню как-нибудь, поболтаем? Я понимаю, ты человек занятой…

Хоршев склонился над ней.

— Не вопрос! В любое время. Наташке привет передавай. Мне наши рассказали. Ну все, моя, пошел я, бывайте! — Он махнул рукой своей свите и быстро двинулся к выходу.

В этот вечер муж вернулся поздно и сильно выпивший. Майя уныло наблюдала с постели, как он бродит взад-вперед по комнате и недовольно бурчит под нос. Вообще, последние дни супруг стал просто невыносим. После того, как она сообщила ему слова Хоршева насчет «коней на переправе», Черышев словно с цепи сорвался. Раздраженный и злой, он постоянно ругался, возмущался несправедливостью судьбы и проклинал собственную глупость.

— И как я только согласился?! Как они меня втянули? Им там хорошо, а я в полном дерьме. Как теперь выпутываться? …

Ситуация и впрямь была патовой. По опросам подконтрольных им социологических служб все было как надо, и население в едином порыве жаждало отдать голоса за «борца с криминалом». Но на самом деле все было намного хуже. За пять дней до выборов Черышев уступал Багицкому почти семь процентов. Эта цифра не менялась уже неделю и похоже, вообще не собиралась меняться. А если учитывать еще и «административный ресурс», то при подсчете голосов у Дмитрия Олеговича не было практически никаких шансов.

— Ладно, гад, ладно! Я тебе задам, ты получишь свое. Все узнают…

Майя только качала головой. — Ну прямо буйнопомешанный. Ведь это далеко не первые его выборы. Чего он так рассупонился?

— Дима, что еще стряслось? Объясни, пожалуйста.

Муж раздраженно процедил.

— Объясняю. Горим. То есть, это я горю. А ты на диване лежишь, плевать на все!

— Что это за тон такой? Я-то чем виновата?

— Да тем! Помощи от тебя, как от козла молока. Один раз попросил, так и то…

Она резко приподнялась.

— Ты чего говоришь-то? По-моему, я все твои просьбы выполняю. Какие проблемы?

— Это по-твоему! — он плюхнулся в кресло и нервно закурил. — На гулянки ходить — это ты можешь. А вот когда действительно надо — в кусты!