Ольга Левицкая - Год 2004-й

— Да в чем дело-то? Что ты имеешь в виду? — Майя уже сама начала заводиться. — Уж не из-за Хоршева ли ты? Так я все сделала.

Черышев зло раздавил сигарету в пепельницу.

— Да ни хрена ты не сделала! А могла. Еще как могла! Он ведь сам к тебе подошел, сам! Думаешь, я не видел, как вы там ворковали? Прямо голубки. Этот бычара на тебя только так повелся. Что, не могла как следует его попросить? Все ты могла, не захотела только.

— Я же просила его!

— Да плохо ты просила, плохо!

— Может, мне с ним переспать надо было?

— Может, и переспать! И переспать! — Черышев уже вышел из себя. — Ничего бы с тобой не случилось. Он мне нужен, понимаешь ты? Как воздух нужен.

Потрясенная Майя в полной прострации уставилась на мужа. Такого она от него никак не ожидала. Ну и подлец!

— Ты же с мафией борешься. Как же это все понимать?

— А чего тут понимать-то? Нечего и понимать. Ты что, думаешь, все это всерьез? Ты что, такая наивная? — Он с циничной усмешкой смотрел на жену. — Думаешь, меня тут порядок наводить послали? Как же, дожидайся! Просто им нужен свой человек в кресле. Тут большие деньги, очень большие. И там, в Москве, это прекрасно понимают. Вот и дернули меня, будь они неладны. А нет — спишут и глазом не моргнут. Других навалом.

Майя покачала головой. Ну и ну…

— Что за деньги-то? Зарплату свою в Москву будешь перечислять? Ты же бессребренник. А с ворами и бандитами тебе не по пути.

Муж понял издевку и еще больше разозлился. Теперь его просто «понесло».

— Да, бессребренник! Был всю жизнь. Теперь хватит, надоело! У всех давно счета по разным Швейцариям и Сингапурам. Один я как клоун. Ну квартира, ну машина, дача — все! Ни хрена больше! В банке двадцать штук — курам на смех! Перед друзьями стыдно. Все, теперь хватит! Ты хоть понимаешь, что это мой последний шанс?

— Понимаю.

— Ни черта ты не понимаешь! Думаешь, почему я к этому полез? Мне с ним по-любому надо контакты налаживать. Победил, не победил — не важно. Ты что думаешь, стану мэром, начну войну? Чтоб каждый день пули ждать из-за угла? Да не дождусь! Тут проще сделают. Авария. Камаз врежется — вот и все, пишите письма. Я и жив-то до сих пор только потому, что им популярно объяснили весь расклад. Им нет смысла меня убирать, они ничего не потеряют от моей победы. Вот в чем дело-то!

Майя уже все поняла. Ей стало противно. Потеряв интерес к разговору, она откинулась на подушку и прикрыла глаза. Но разошедшийся муж уже не обращал на нее внимания и продолжал откровенничать.

— Им ведь даже выгоднее со мной работать, чем с Багицким. Тот уже давно скомпроментирован по самые ухи. А у меня репутация. Плюс поддержка Москвы. Можно будет такие схемы прокатывать… Вот об этом я и хотел с ним покалякать. Ему ведь Багицкого снять — раз плюнуть. Просто скажет и все. Тот сам отвод сделает. А я бы мог его своим замом оставить — ради бога! И волки сыты, и овцы целы. А он уперся вот, коней не хочет менять. Тоже мне, принципиальный! Когда такие бабки на кону, тут уж не до принципов…

Муж бубнил и бубнил, словно будучи не в силах остановиться. Майя слушала его разглагольствования и поражалась, как она за столько лет не смогла разглядеть в супруге такого жуткого цинизма. Нет, конечно она многое видела и при многом присутствовала. Но как-то всегда считала, что все это шелуха. Издержки большой политики, вынужденная необходимость. А вот центровой стержень, «становой хребет», у ее Димы в полном порядке. Она гордилась тем, что он так отличается от всей этой продажной швали, которые за взятку готовы опустить и мать родную, и Родину в придачу.

— И когда же ты так повалился? — думала она. — А может, всегда таким был, просто не было возможности разгуляться? Эх, Дима, Димочка, как же я в тебе ошибалась…

Двое кандидатов стояли за небольшими трибунами. Повернувшись вполоборота, они перебирали пальцами заготовленные листки с цифрами и фактами, ожидая начала дискуссии. Вокруг сновали члены съемочной группы. Они заканчивали приготовления к началу последнего прямого эфира в избирательном марафоне. Ведущий — Александр Изотов — уже занял свое место посередине и проверял работу микрофона.

Наконец-то должна была состояться очная встреча главных соперников. Этого ждали все. Ураганная компания Черышева дала свои плоды. Прижатый к стене оппонент был просто вынужден согласиться на его настойчивые требования. Иначе электорат мог «не понять» его постоянных отказов. Когда на последней пресс-конференции журналисты в очередной раз «наехали» на него, обвиняя в трусости, Багицкий в сердцах хлопнул ладонью по столу и заявил: