Кирилл Казанцев - Аттестатор

Мент совершил в воздухе невероятный кульбит и упал спиной на пол. Хрустнули переломанные в нескольких местах кости. Но накачанный наркотой Волошин даже боли не почувствовал. Попытался подняться. Однако по понятным причинам не смог.

– Сука, что ты со мной сделал? – щурясь на возвышающегося над ним Андрея, истерично заорал он.

– Отдохни, чмо, – бросил Ларин и приблизился к девушке.

Только теперь он заметил, что все ее лицо забрызгано кровью и спермой. Темно-красные запекшиеся хлопья были повсюду – на щеках, на подбородке, на носу, даже на полоске скотча, которой был заклеен рот.

– Сейчас-сейчас, – и Андрей сорвал с карниза штору. – На, вытрись-ка…

…Когда сержант Никита Горошко вбежал в кабинет Волошина, то увидел следующую картину. Капитан неподвижно лежал на полу и громко матерился. Девушка же омывала водой из кувшина окровавленное лицо мужа. А Ларин вызывал по стационарному телефону «Скорую помощь».

– Ну, что?.. Дозвонились?.. – отчаянно всхлипывала Наташа, прислушиваясь к прерывистому дыханию Алексея.

– Да линия занята у них… – и, в который раз сбрасывая неудавшийся вызов, Андрей продолжал набирать номер вновь.

Наблюдавший за всем этим сержант наконец вышел из ступора и стал тыкать кнопки мобильника, выбежал в коридор. Вернувшись, произнес:

– Товарищ полковник, я уже вызвал, – разрядил он напряженную обстановку и осмотрелся в кабинете. – И как вижу – не зря.

Опустив трубку на рычаги, вспотевший и обессиленный Ларин присел на подоконник, прижался горячим затылком к холодному стеклу. Где-то невдалеке уже завывала сиреной карета «Скорой», спешившая на поступивший из ОВД вызов.

«Если такое здесь будет твориться каждый день, то я, определенно, тронусь умом или застрелюсь, чтобы не видеть всего этого», – подумалось антикору.

– Товарищ полковник, ваш «табель», – словно бы прочитав мысли Андрея, проговорил Никита Горошко и протянул ему поднятый с пола пистолет.

Покрутив оружие в руках, Ларин натянуто улыбнулся.

– Это тебе, сержант, не в «Сапера» играть, – щелкнул предохранитель, и ствол исчез в кобуре, которую тут же прикрыл полковничий китель. – А потому отдаю тебе первый приказ в должности начальника ОВД – с завтрашнего дня стираешь со своего компьютера все игрушки до одной. Про то же и остальным скажешь. И мы начинаем заниматься не виртуальными, а реальными делами.

«Лучше поздно, чем никогда» – именно такую фразу обронил в минувшую ночь Ларин, глядя на то, как от здания ОВД, тревожно завывая сиренами, спешно отъезжают две кареты «Скорой помощи», в одной из которых находился измордованный Сергиенко с изнасилованной супругой, а в другой – Волошин со сломанным позвоночником. По большому счету, капитан еще легко отделался. Ведь агент тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти мог бы и убить его. Скажем, сделал бы два предупредительных выстрела из «табеля» в потолок, третьим же ранил опера в плечо. Ну, а четвертый произвел бы ему в лоб или в сердце. И случись такое, следствие не усмотрело бы в действиях Андрея злого умысла, решив, что то была вынужденная самооборона. Мол, полковник до последнего пытался утихомирить разбушевавшегося подчиненного, но тот, будучи в состоянии сильного наркотического опьянения, вел себя крайне агрессивно и даже не успокоился, когда его ранили в плечо. Вот и пришлось пристрелить озверевшего опера, как бешеную собаку, чтобы еще больших дров не наломал.

Однако Ларин не стал вершить самосуд. И на то у него имелись веские основания. Во-первых, он не хотел подставлять Дугина, которому вышестоящие чины из МВД в случае гибели Волошина выдвинули бы абсолютно оправданные претензии. Дескать, мы с вами, уважаемый Павел Игнатьевич, не договаривались, что новый начальник будет наводить порядок в Отделе такими брутальными методами. Во-вторых, Андрей планировал устроить над капитаном показательный судебный процесс, который послужил бы для других «оборотней в погонах» этаким наглядным примером. Примером того, чем заканчивают те из правоохранителей, кто порочит честь мундира.

Как бы оно ни было, но пока Волошин находился под подпиской о невыезде. Впрочем, таковую с него можно было и не брать. Так как после всего случившегося капитан не мог не то что ходить, но даже встать с больничной койки. Еще бы. Сломанный позвоночник – травма очень опасная, и часто после нее люди всю оставшуюся жизнь проводят в инвалидной коляске. И все же подобная участь оперу не грозила – в его конкретном случае перелом оказался не таким уж серьезным, и врачи пообещали ему, что в ближайшее время он вновь встанет на ноги.