Вячеслав Жуков - Маньяк всегда прав

– Давай, проезжай! Какого х… ползешь?

Повинуясь этому приказу, Топольский надавил на педаль газа, и его новенький «жигуль» стремительно стал набирать скорость.

Вдобавок к испорченному настроению швейцар, здоровенный мужик с кулаками боксера, долго не хотел пропускать Топольского в ресторан, хотя тот доказывал, что явился сюда по приглашению. И только когда позвали самого именинника, конфликт был улажен. Настроение у Топольского стало хуже некуда. Лучше бы и не приезжать.

За столом Александр Иванович сидел мрачнее тучи. Глядел на раскрасневшиеся физиономии многочисленных гостей, на самого Шавранского, как тот опрокидывал стопку за стопкой за свое здоровье, и от этого мрачнел еще больше.

Казалось, Яков Исаевич забыл про него. Уйди сейчас Топольский, он и не хватился бы. И, скорее всего, он бы ушел, если бы не одна блондинка. Девушка ему приглянулась сразу. Молодая, румяная, с длинными, стройными ногами, одетая в короткую юбку и прозрачную блузку без лифчика.

«А девочка ничего», – думал Топольский, разглядывая ее с интересом.

Она сидела рядом с Шавранским, ехидно посматривала на гостей, обнимала своего покровителя, то и дело целуя его в дряблую щеку.

Топольскому сделалось противно. Он понимал, что никакой любви между ними нет и быть не может. И это симпатичное коварное существо имеет к старичку свой интерес, чисто денежный.

«Продажная тварь! Она такая же, как и все, кого я отправил на тот свет», – со злостью подумал он и постарался отвести взгляд, делая вид, будто занят салатом.

Девушка оказалась большой кокеткой. Но она была девушкой Якова Исаевича, поэтому гости терпели ее выходки.

На крохотной сцене играл вокально-инструментальный ансамбль, и мордастый парень с обляпанным прыщами лицом вытягивался перед микрофоном, исполняя знаменитую бернесовскую «Темную ночь», только на современный манер.

Топольскому было жаль хорошую песню, которую прыщавый нещадно уродовал, но ведь не пойдешь и не скажешь ему – заткнись! Приходилось терпеть это безобразие. Хотя, казалось, всем гостям, кроме самого Александра Ивановича, было наплевать и на песню, и на то, кто ее исполняет.

Главное, хорошенько выпить и закусить. И здесь гости проявляли завидное усердие.

На минуту отвлекшись, Топольский обернулся и увидел, что любовница Шавранского с нескрываемым ехидством уставилась на него. Ее взгляд говорил, что свое змеиное жало девица нацелила на него и как бы предупреждала: «Берегись, бородатенький. Сейчас ты станешь всеобщим посмешищем». И красотка приготовилась отпустить в его адрес ядовитую шутку. Но Александр Иванович не только не отвел взгляда от ее ехидных глаз, но постарался подавить всякое желание к насмешкам.

Кажется, получилось. Девица прикрыла свои большие глаза бархатными ресницами. Но из-за настойчивого, скверного характера не собиралась отступать просто так. Явно не любила быть в роли побежденной. Она выбрала жертву.

Навалившись полной грудью на стол, так, что сквозь блузку стали видны ее соски, стерва опять уставилась на Топольского.

«А ты девочка настырная. Но не знаешь, с кем связываешься», – подумал он, спокойно глядя в ее наглые глаза.

Заметив, что рядом с бородатеньким освободились два места – какие-то парень с девушкой рискнули поломаться под пенье прыщавого, – блондинка схватила Шавранского за руку и подсела к Александру Ивановичу.

– А почему вы такой грустный? – спросила она, по ходу обмозговывая, чем бы поддеть мрачного мужчину. Он ей не понравился сразу. Неприятный тип. И то, что он гость ее любовника, еще ничего не значит. Не она приглашала его.

Топольский даже не улыбнулся, только пожал плечами.

– Я всегда такой, – ответил он без малейшего желания разговаривать с нахалкой.

«Черт возьми! Она чертовски хороша…» – он сосредоточил все внимание на ее шее.

Гладкая кожа. И ни единой складочки.

Топольский на минуту закрыл глаза, представив ее стройное тело без этой очаровательной головы.

– Что с вами? Вы спите? – услышал он ехидное щебетание. И открыл глаза.

– Оксана, отцепись от хорошего человека, – юбиляр вступился за Топольского. – Александр Иванович однажды спас меня от нервного срыва.

– Этот срыв, конечно, был из-за очередной любовницы?

– Оксана! Неприлично так говорить при гостях, – Шавранский решил заняться воспитанием своей девочки. Но она не поддавалась:

– А скажите, Саша, вы женщин любите?

«Ненавижу!» – чуть было не сказал тот, но удержался от такого откровенного ответа и соврал: