Зоран Чирич - Хобо

Об этих своих умствованиях я Кинки ничего не сказал. Я смотрел, как сигарета догорает у нее между пальцами, спрашивая себя, заметит ли она, что я молчу и что горящий кончик сигареты уже почти коснулся ее кожи.

«Ты что глаза опустил?», спросила она меня, гася сигарету, лампу и выключая телевизор. Именно в такой последовательности. Пока она это делала, я заснул, без каких-либо намерений.

Я сидел в одном из углов в «Ямбо Даке», где всегда было включено приглушенное освещение, когда вошли Барон и Титус, в колонне, по одному. Титус держался на соответствующем расстоянии, их разделял и соединял невидимый поводок.

«Смотри, кто к нам вернулся», Барон похлопал Титуса по плечу той рукой, в которой держал свободный конец поводка.

«Как там школа, Титус?» Я намеревался допить свой стакан в приятном настроении. Титус все схватывал на лету. Свиные, прозрачно-серые глазки сузились и осветились ликованием. Сплющенный нос был задран вверх как при военном приветствии. Эта кривоногая блядь все-таки выкрутилась, и была ого-го как горда своим блядством. Но с блядством вовсе не было покончено, оно как раз сейчас двигалось к своим новым победам.

«Тебе что, выходной дали?». Я изучал мужские симптомы предменструального синдрома. Такой, каким его Бог сотворил, он, должно быть, уже перешел со школьников на их учителей: они и более платежеспособны, и их легче увлечь. Интеллигенция курит траву для заварки чаев, это делает ее здоровыми и благодарными клиентами.

«Хобо, кончай пиздеж», Барон торопился.

Какой пиздеж, я просто выпивал, это разные вещи. Пиздеж был впереди. Совсем в другом месте. Да, выходит и моя выпивка, и я уже были на работе.

Мы поехали на Бароновом белом «Мерседесе» крейсерского типа, бесшумно покатили по Палилуле и остановились в верхней части квартала «Четыре генерала», возле тренажерного зала «Арнольд». Удобно и быстро. Барон сказал, что ему «надо кое-что проверить». Оказалось, что этим кое-что был какой-то Никша. Судя по тому, как упомянул его Барон, я предположил, что речь не идет ни о новом спонсоре, ни о новом покупателе. Может, это новая ловушка? Для кого? Я не знал людей из «качалок», сам в них не бывал. То место, куда мы вошли, походило на освещенное прожектором помещение, возникшее в результате перепланировки, когда гостиную объединили с кухней и получили неказистую сауну. Несколько несчастных на вид, подчеркнуто обыкновенных типов фанатично поднимали снаряды различной формы и разного веса в надежде, что их тела станут похожи на большую печку на колесиках. Пахло мокрыми шортами, впитывающей хлопковой тканью для спортивно-рекреационной одежды, дырчатыми футболками и тренировочными штанами.

Перед нами стоял высокий чернявый парень с зализанными гелем волосами и кошачьими глазами горчичного цвета. Он был в широкой фиолетовой футболке и в джинсах с подвернутыми штанинами. Совсем не накачанный, хотя и хозяин «качалки».

«Так это ты — тот самый Никша?», Барон изучающе посмотрел на него, подчеркнув слова «тот самый». Это было знаком того, что парень помечен.

«Да, это я», подтвердил он любезно, переводя взгляд с Титуса на меня и обратно. У него тоже было сопровождение, и это тоже кое-что значило: может быть, и он был из тех, которые помечают, а может быть, мы прервали его приготовления к выходу в новую многообещающую ночь.

«Позволь представиться», Барон отвечал любезностью на любезность. «Меня зову Аца Барон», и он протянул руку. Прилизанный принял такой стиль безо всяких ужимок. Ответил он таким же официальным тоном: «Я знаю, кто ты. Очень приятно».

«Мне тоже приятно, что ты знаешь, кто я». Барон пустил в ход свой оскал. Барон начал свое дело. «Похоже, ты знаком со многими людьми в городе».

Никша смущенно улыбнулся. «Я бы не сказал», он пожал плечами. «Впрочем, возможно, из-за моей работы».

«Разве ты профессиональный ебарь?», брови Барона соединились.

Новый знакомец уставился в толстую, темную, правильную линию, он не понимал, где она начинается, где заканчивается: «Извини, я не понимаю, что ты хочешь сказать».

«Я хочу сказать, что ты ебешь мою подружку». Изучение было закончено. Разговор соскользнул в жанр допроса .

Лицо прилизанного побледнело. Он развел руки, надеясь выплыть из ямы с известкой, в которую его неожиданно бросили. «Барон, это какая-то ошибка», его голос стал подозрительно писклявым, что портило образ крутого парня, контролирующего свои эмоции. Оказалось, что их контролирует кто-то другой.