Зоран Чирич - Хобо

«Диджей, а ты молодец, классная идея», пока мы катались по раскаленным улицам, Пеня размяк. «Это мне нравится. Извращение в чистом виде». Глаза его заблестели. «Знаешь, гораздо приятнее отъебать типа, который воображает, что он кто-то и что-то, чем возиться с барыгами, блядями и мелким быдлом».

Как я и ожидал, схема с «Радио Барон» сработала. К своим тридцати годам, хотел я того или нет, я хорошо узнал город, в котором родился, а мой родной город, хотел он того или не хотел, хорошо узнал Барона. Комбинация была беспроигрышная. И рядом был Пеня, который любил доводить дело до конца, если уж дело было узаконено.

Когда мы явились с визитом в массажный салон «Нирвана», оказалось, что им владеет богатый боснийский беженец, который попробовал нас напугать рассказами типа «я воевал, и даже война ничего не смогла мне сделать». Попутно он упоминал и свою боснийскую родню, которая также «много чего понаделала, потому что и им понаделали немало». В пухлом тренировочном костюме «Умбро» он выглядел еще более раздутым. Пышущий здоровьем, разжиревший ветеран выпутывался столько раз, что не мог поверить, что найдется нечто , из чего он не впутается. Ему нужно было вернуть веру в бренность земной жизни и неисповедимость путей небесных.

«Странно, что мы не встречались», Пеня начал аккуратно спускать из него воздух.

«Может быть, вы были по разные стороны», я дал пас бритой голове, исключая боснийца из игры.

«Типа, с одной и с другой стороны горы ?», он перехватил навешенный мяч и ринулся к воротам противника.

«Ну, это же Босния», я сделал большие глаза, намекая на таинственные свойства «неведомой земли».

«Может быть», он вбежал в штрафную площадку. «Я был свободным стрелком и не различал наших и ненаших. У меня было другое задание».

«А какое у тебя было задание?», спросил я с невинным видом.

«Это тайна», ответил Пеня. «Но могу тебе рассказать, что делала наша группа в передышках между боями. Мы сидели на трупах в церкви с разрушенной крышей и пили итальянский рислинг. Я был в галстуке-бабочке. Остальные в военной форме, включая и некоторые трупы».

«Да ладно, не выдумывай», сказал я, оттягивая момент штрафного удара.

Змеиная улыбка поплыла по воздуху по направлению к ветерану в тренировочном костюме «Умбро»: «Слушай, босниец, а ты тоже считаешь, что я выдумываю?»

«Брат, при всем к тебе уважении, ты все-таки немного хватил через край», пробормотал хозяин салона.

Пеня потянулся и громко зевнул, словно не выспался и недоволен тем, что его разбудили. Но вместо того чтобы прикрыть рот рукой, он вдруг вскочил как ошпаренный, схватил боснийца за голову и шарахнул ее об резной стол. Ножки стола выдержали этот не предусмотренный производителем тест. Качественное дерево продемонстрировало свои преимущества.

«Я тебе не брат. Я тебе солдат», представился он, сжимая горло ветерана, у которого от удара потемнело в глазах. «Значит, говоришь, через край хватил, да? Ты прав, я могу хватить через край». Последовал его любимый удар: головой по голове. Босниец рухнул на пол. Пеня, не глядя, принялся пинать его ногами, как будто играя в нападении за нишвилские «Раднички». Я наслаждался, глядя на разминку.

«И ты будешь мне гнать пургу про свои боевые подвиги», Пеня присел на корточки, чтобы бывший герой войны его лучше слышал. «Показать тебе, что такое война? Ладно. Во-первых, я тебя обрежу, чтобы кое-что взять себе на память. А потом мы с моим коллегой будем насиловать твоих массажисток, а ты будешь смотреть и дрочить. И дрочить ты будешь до тех пор, пока головка у твоего хера не станет такой же, как эта моя». Он прикоснулся к своей обритой, блестящей как пушечное ядро голове, склонившейся над поверженным боснийцем. Да, в маркетинге всегда так: один получает бонус, другой получает по башке.

Позже, когда мы урегулировали формальности, я похвалил выступление Пени. Сказал ему, что он хороший психолог и еще лучший проповедник. Он решил, что я над ним издеваюсь, и я заткнулся. Мы просто посмеивались, каждый сам по себе.

День рождения Йоби начался ранним вечером. Народ собирался потихоньку, вели себя очень, очень по-семейному . Время от времени кто-то уходил за новыми запасами выпивки и сигарет, а возвращаясь, приводил с собой кого-нибудь нового. Праздновали круто. Внизу шуршали подарочной бумагой, а наверху один шум и грохот сменялся другим, в более продолжительных, растянутых ремиксах. Хотя не было торта и свечей, в надушенном, полупраздничном полумраке как следует дунули многие. Кто-то задыхался, кто-то давился, кого-то рвало, кто-то дремал, кто-то выбирал и запускал блоками музыку. Были и такие, кто одурел от атмосферы праздника и предался воспоминаниям о «прошедших временах». Кого-то я знал на вид, с кем-то вместе рос, но между ними теперь для меня не было никакой разницы. Не зная, чем заняться, я, по обыкновению, уничтожал себя выпивкой, а потом в ней себя находил. Потом отправился домой. Окольным путем. Это была одна из тех ночных прогулок зигзагами, которые хочется продолжать и продолжать. И я ее продолжал. Бродягой я был от рождения. Блуждать по Нишвилу это моя невинная детская привычка.