Артуро Перес-Реверте - Королева Юга

– Средства связи?

– Обычные: клонированные или закодированные мобильники для лодок и сейнера, Интернет для большого судна… Для маневра – радиопередатчик СТУ.

– Я хочу, чтобы Альберто находился в море со всей своей техникой.

Рисокарпасо кивнул. Инженер-гибралтарец, молодой интроверт с детским, почти лишенным растительности лицом, был отличным специалистом в своем деле. Его брюки и рубашки были всегда в заломах и складках – следствие долгих часов, проведенных у радиоприемника или за клавиатурой компьютера. Тереса взяла его в свою команду, потому что он виртуозно умел маскировать контакты и операции через Интернет, используя в качестве фальшивого прикрытия страны, недоступные для европейских и американских полицейских служб: Кубу, Индию, Ливию, Ирак. Мог в считанные минуты открыть несколько электронных адресов, проделать все необходимое, а затем навесить их на местные серверы этих стран, пользуясь номерами кредитных карточек, выкраденных или оформленных на подставных лиц. Кроме того, он отлично владел стеганографией и профессионально работал с системой PGP [ 80].

– На каком судне? – спросил доктор.

– На каком угодно. Пусть будет спортивное. Не бросающееся в глаза. «Фэрлайн Скуодрон», который стоит у нас в Пуэрто-Банус, вполне может подойти. – Тереса указала инженеру обширную зону на навигационной карте, к западу от Альборана. – Ты будешь координировать связь оттуда.

Гибралтарец изобразил на лице стоическую улыбку. Латакия и доктор насмешливо смотрели на него; все знали, что его моментально укачивает в море, однако, несомненно, у Тересы были свои причины для такого решения.

– Где намечена встреча с «Холоитскуинтле»? – спросил Рисокарпасо. – Есть зоны, где с прикрытием дело обстоит неважно.

– Ты все узнаешь, но в свое время. А если прикрытия не будет, мы воспользуемся радио, маскируясь на каналах рыбаков. Установленные фразы для смены частот, в промежутке от ста двадцати до ста сорока мегагерц. Подготовь список.

Один из телефонов зазвонил. Секретарша офиса в Марбелье получила сообщение от посольства Мексики в Мадриде. Сеньору Мендоса просят принять высокопоставленного чиновника для разговора об одном срочном деле.

– Насколько срочном? – поинтересовалась Тереса.

– Этого они не сказали, – был ответ. – Но чиновник уже здесь. Средних лет, хорошо одетый. Очень элегантный. На его визитке написано:

Он уже пятнадцать минут сидит в приемной. А с ним еще один человек.

– Спасибо, что приняли нас, сеньора.

Она была знакома с Эктором Тапиа. Ей пришлось немного пообщаться с ним несколько лет назад, когда она хлопотала в мексиканском посольстве по поводу бумаг, касающихся ее двойного гражданства. Короткая встреча в кабинете здания на Каррера-де-Сан-Хербнимо. Несколько более или менее сердечных слов, подписание документов, сигарета, чашечка кофе, разговор ни о чем. Она помнила его: воспитанный, тактичный. Зная о ней практически все, а может, именно потому, что знал это, он принял ее крайне любезно, сведя формальности к минимуму. За последние двенадцать лет это был единственный случай прямого контакта Тересы с мексиканским официальным миром.

– Разрешите мне представить вам дона Гильермо Ранхеля. Он американец.

Заметно было, что Эктору Тапиа неуютно в этом маленьком, отделанном темным орехом зале для совещаний: он словно не был уверен, что находится в подходящем для себя месте. Американец же, напротив, чувствовал себя как рыба в воде. Полюбовался магнолиями за распахнутым в сад окном, оценил качество кожи, которой были обтянуты кресла, осмотрел старинные английские настенные часы и ценный рисунок Диего Риверы «Набросок к портрету Эмилиано Сапаты» [ 81], висевший в рамке на стене.

– На самом деле по происхождению я мексиканец, как и вы, – заговорил он, все еще глядя с довольным видом на усатое лицо Сапаты на портрете. – Родился в Остине, штат Техас. Моя мать была чикана.

Сказал он это на великолепном испанском – северный говор, определила Тереса. Многолетняя практика.

Коротко подстриженные каштановые волосы, мощные плечи борца. Белая водолазка под легким пиджаком.

Глаза темные, быстрые, осторожные.

– У сеньора Ранхеля, – вставил Эктор Тапиа, – имеется кое-какая информация, которой ему хотелось бы с вами поделиться.

Тереса жестом пригласила их занять два из четырех кресел, расставленных вокруг большого арабского медного подноса, украшенного чеканкой, а сама села в третье, положив на столик перед собой пачку сигарет «Бисонте» и зажигалку. Она успела немного привести себя в порядок: хвост на затылке, сколотый серебряной пряжкой, темная шелковая блузка, черные джинсы, мокасины, замшевый пиджак на подлокотнике кресла.