Михаил Бойков - Рука майора Громова

— Верно, — подтвердил Бадмаев. — В деле моего бывшего заместителя имеется ряд фактов исключительно внутриотдельского вредительства, а показания Беларского переполнены всякими… неподходящими выражениями по адресу руководящих работников отдела. В обоих этих делах ничего интересного о «руке» нет. Полагаю, что они вам не нужны.

— Теперь, конечно не нужны, — не без иронии согласился с ним Холмин. — Итак, улики против капитана Шелудяка не подтвердились и подозреваемых осталось трое: полковник Гундосов, майор Бадмаев и секретарь партбюро Кислицкий, В отношении первого подозрения отпадали, так как в то время, когда начались убийства, он находился еще в Москве. Второй сам был под угрозой пули «руки», очень боялся ее и, кроме того, казалось невероятным, чтобы он, для расправы с неугодными ему людьми, применил столь необычный в практике НКВД способ, свидетелями которого мы являемся. Таким образом, из подозреваемых остался только один: секретарь партбюро, старший лейтенант Кислицкий…

Кислицкий, страшно побледнев, схватился за кобуру нагана. Холмин предостерегающе и, вместе с тем, успокаивающе протянул к нему руку.

— Спокойно, лейтенант! Я пока ни на кого не указываю пальцем, а только излагаю факты раскрытия тайны «руки». Его или ее сообщником могли быть не обязательно вы, а некто, мне неизвестный. Дальнейшее мое расследование установило весьма любопытные подробности, касающиеся этого «неизвестного». Но о них потом, а сейчас я вам и вашим «товарищам» сообщу кое-что о «привидении»; которое вы все видели. Вы не поверили, когда о нем вам сообщил охранник, увидевший его первым в отделе. Но потом вы сами видели «призрак» и уверовали в него все. Это так быстро произошло потому, что большинство из вас, не веруя в Бога, отличается крайней суеверностью.

Среди собравшихся в кабинете своего начальника энкаведистов последние слова Холмина вызвали все усиливающийся ропот, по, не обращая на него внимания, Холмин спокойно продолжал говорить:

— Вашим суеверием и воспользовался человек, пробравшийся в отдел под маской призрака, совершающий здесь преступления. Так ему удобнее действовать. Однако, такие предметы, как английские булавки, листки из школьной тетради, чернильный карандаш, махорка — свидетельствуют о том, что это живой человек. С ним был знаком следователь Якубович, крикнувший ему перед смертью: «Ты меня не проведешь! Я тебя знаю!» Наконец, найденная мною крашеная тряпка, там, где тогда только что прошел «призрак» — самое веское доказательство. Она была приклеена к его затылку и на ней — грим. Пробравшись в отдел НКВД, человек под маской привидения, — один человек, а не несколько, — убивает здесь не только тех, кого он считает убийцами Громова, но и таких, которые, зная его в лицо, могут помешать ему. К последней категории убитых относятся теломеханики Черных и Птахин. Капитан Шелудяк, фактически, тоже был убит «рукой майора Громова». К расстрелу последнего Шелудяк был причастен и за это «рука» подвела его под, конвейер, заставив работника НКВД испытать те методы физического воздействия, которые он применял к заключенным…

Рассказывая энкаведистам о раскрытии тайны. Холмин старательно избегал упоминать имя Ольги. Поэтому ему очень трудно было говорить и его речь, — вместо краткой, как он того хотел, — получилась многословной и несколько сбивчивой. К тому же, он вообще не умел произносить речи даже перед немногочисленной аудиторией.

— Моя, так сказать, криминальная теория, — говорил Холмин, — которая некоторым из вас известна, в деле «руки майора Громова» подтвердилась лишь наполовину. Убивал не энкаведист, а некто, носящий мундир энкаведиста. Кто же он? Может быть, мне и не удалось бы узнать это, если б в деле «руки» не появился новый, выражаясь вашими словами, подследственный субъект — человек с сожженным лицом. У него в кармане, агент Уголовного розыска Ковалев, нашел часть документа, принадлежащего капитану Беларскому, другу Громова и его помощнику по службе. Тогда Ковалев и я предположили, что труп с сожженным лицом это убитый Беларский, также ставший жертвой «руки». Несколько позднее я обнаружил на городском кладбище могилу, в которой похоронен майор Громов. А потом, сопоставив все факты, улики и предположения; я, наконец, стал на верный путь расследования и понял, что Беларский жив, что это он убивал, мстя за своего друга. Я понял, что человек с сожженным лицом это первая жертва Беларского, с документами и в одежде которого мститель и проник в отдел НКВД. Тогда я стремглав помчался в пехотный полк, стоящий за городом, искать следы Беларского и нашел их. Нашел в мусорном ящике групповую фотографию, на которой снят и Беларский. Я узнал в нем человека, которого вижу ежедневно и очень… уважаю. Так произошло раскрытие тайны. Вот почти и все…