Татьяна Полякова - Деньги для киллера

Кстати, он-то знает, что хоронили они еще живого.

— Ты думаешь…

— Я думаю, он вполне допускает мысль, что покойник теперь и не покойник вовсе.

— Здорово, — озадачилась Сонька, — для нас это хорошо или плохо?

— Спроси что-нибудь полегче. Мне кажется, у него два варианта: чудесному спасению из могилы неизвестный обязан либо людям, случайно проезжавшим мимо, либо местным. А в деревне в ту ночь, кроме Максимыча, были только мы с тобой. И я как раз приехала с «Тарзаном».

— Мамочка моя, как все просто! — ахнула Сонька. — Слушай, может, нам повезет и он не такой умный, как ты.

— Боюсь, ему очень нужен труп, и пока он его не получит, не успокоится.

— Где ж он его искать будет? По всей округе землю рыть?

— Для него он живой. И здесь, пожалуй, тоже два варианта: если «покойник» был без сознания, его отправят в больницу, если в сознании, то смог объяснить, что в больницу ему нельзя, и сейчас где-то отлеживается.

Хотя может быть и третий вариант, но на это моей фантазии не хватает.

— Греточка, ты не злись, но я уже ничего не понимаю. Чего нам-то ждать?

— Скорее всего он уже обзвонил больницы в округе и знает: нужный ему человек туда не поступал, если поступал кто-то похожий, значит, навестил больного. У него ведь целый день был на это. Ну а если Максимыч о нас сказал, значит, навестит и нас.

— Я не хочу, — жалко охнула Сонька.

— А я прямо умираю от хотения.

— И последний автобус мы уже пропустили, — простонала она.

— Пойдем к Герасимовым ночевать, только подготовимся.

Мы подготовились: на всех дверях в доме прикрепили волоски. Соньке это занятие так понравилось, что мне пришлось вмешаться, чтобы она у себя все волосы не вырвала. Мы отправились к соседям, объяснив свое вторжение страхом перед утопленником. Речь, конечно, зашла о нем.

— Вечером он утонул, — рассказывала Алла Ивановна с энтузиазмом. — Я его как раз видела, когда этот парень пришел.

— Какой парень? — спросила я.

— Да… — она рукой махнула, — спрашивал, продается ли у нас дом, в деревне то есть.

— И что?

— Ничего. Говорю, опоздали, три дома продавались, да уже проданы. Он еще засмеялся, говорит, может, к лучшему, у вас, мол, тут на кладбище мистика какая-то.

И газету показал. А я ему: вон она, наша мистика, и на Максимыча киваю, он как раз из огорода шел.

Мы с Сонькой переглянулись: сомнений не оставалось, Максимыч убит, и виноваты в этом, вольно или невольно, мы.

Утром мы вернулись к себе и обследовали двери: в гостях у нас кто-то побывал, основательно пройдясь по всему дому. Оставалось только надеяться, что ничего интересного он не нашел. Нам совершенно не хотелось отправиться вслед за Максимычем.

Да, тот у амбара явно любил компанию и потянул за собой других. Даже думать не хотелось, кто следующий?

Следующими будем мы. Это я поняла, как только Сонька возникла в понедельник в моей квартире. У меня весь день было ужасное предчувствие, а тут ввалилась Сонька, и на ней, как говорится, лица не было.

— Ты чего дохлая такая? — спросила я.

— Славка, чтоб ему пропасть…

Я облегченно вздохнула.

— Пошли в кухню, чай пить с вареньем.

Черная смородина. Будешь?

— Буду! — Сонька села к столу и ложку схватила.

— Полотенце на колени положи, — сказала я, потому что Сонька была в моем костюме, а у нее прямо-таки дар сажать пятна.

— Да ладно. Я аккуратно.

— Вот уж не поверю. Чего случилось? — спросила я, хотя про Славку мне было неинтересно.

— Представляешь, пока мы в деревне были, этот подлец меня ограбил. Взял у тети Веры ключи, ты знаешь, я ключи у нее оставляю (я знала, что в противном случае Сонька их непременно бы потеряла и не смогла бы попасть в собственную квартиру).

Ну, вот, так этот подлец пришел к ней, взял ключи, якобы я просила кое-какие вещи привезти на дачу, и меня ограбил. Форменным образом. И что мне теперь делать?

В милицию заявлять?

— Заяви.

— Ну, не чужие мы с ним все-таки люди.

— Так ведь все выгреб. 600 долларов, что на черный день были, и золото. Все золото уволок.

— Тогда заяви, — кивнула я. Сонька была вялой и на себя непохожей. Именно такое ее состояние навело меня на мысль… — Нет, только не это! воскликнула я и уставилась на нее.

— Кто ж знал, Греточка. Я ведь спрятала.

Вместе с кольцом и серьгами.

— Медальон? — спросила я. Сонька испуганно кивнула.

— Греточка…

— Убогая ты моя, я ль тебе не говорила, что брать его опасно?

— Греточка, — приготовилась реветь Сонька.

— Ну, вот, — сказала я. — Здорово повезет, если смерть у нас будет легкой.