Татьяна Полякова - Эксклюзивный мачо

Лялин перегнулся и похлопал меня ладонью по колену.

– Извини, – сказал он смущенно, что было ему так же свойственно, как и застенчивость. – Старею, наверное. Почему-то жалко его стало.

– Деда?

– Деда.

– Мне тоже жалко, – согласно кивнула я. – Но позволь я ему оставить все как прежде… в общем, себя мне жаль еще больше.

– Извини, – повторил Лялин, и я всерьез начала думать, что люди с возрастом меняются. Услы­шать от Лялина два раза подряд “извини” – это слишком для моих нервов. В голове возникают глу­пые мысли, к примеру, хочется припасть к его груди и пожаловаться, неважно на что, главное, чтобы он по головке погладил и сказал что-нибудь жизнеут­верждающее, а потом мы бы вместе поплакали и пошли встречать рассвет… “Лялин стареет, а я глу­пею”, – со вздохом решила я и весело подмигнула ему.

Он засмеялся и вдруг заявил:

– Я, собственно, к тебе по делу.

– Да?

– Ага. У моего босса есть приятель Сафронов Петр Викентьевич. Может, слышала о таком?

– У него молокозавод где-то на Поварской?

– И завод, и маслосырбаза. Не знаю, как это правильно называется, дело не в этом, а в том, что дядя этот очень беспокойный. Кругом бедолаге враги мерещатся.

– Охрана у него есть?

– Есть. На самом деле ни в какой охране он не нуждается. Нет у него врагов, которые желали бы ему смерти. Дела его идут неплохо, но никому он здесь не мешает. Короче, нервный тип с фантазией. Толь­ко и всего. Но моего босса успел достать, и тот, ес­тественно, обратился ко мне.

– И что сделал ты?

– Полюбопытствовал, как обстоят дела.

– То есть раскопал всю подноготную Сафронова, – улыбнулась я.

– Можно сказать и так, – не стал спорить Ля­лин. – И могу с уверенностью заявить – дядя бре­дит.

– Но с чего-то он начал беспокоиться? – заме­тила я скорее из вредности, потому что верила Ля­лину, он из тех людей, что слов на ветер не бросают.

Олег едва заметно поморщился.

– Два месяца назад было совершено нападение на их экспедитора. Да ты, должно быть, слышала. Парня поджидали возле его дома, выстрелили в упор, без предупреждения, он даже ничего не понял. За­брали деньги и смылись.

– Парень жив?

– Жив. В рубашке родился. Скоро из больницы выпишут.

– Так, может, Сафронов не зря беспокоится?

Лялин вновь поморщился.

– Ему давно надо было это сделать. Об элемен­тарной осторожности там слыхать не слыхивали. Экспедитор возвращается в два часа ночи, в сумке весьма приличные деньги, он один, ставит машину на стоянку и двигает домой с этими самыми деньга­ми. И после этого удивляется, что экспедитор оказался в больнице. Прознали про эти скверные при­вычки, и вот результат. Не удивлюсь, если кто-то из своих постарался. И про крупную сумму знали, и про то, когда вернется. Короче, к безопасности Сафронова этот случай не имеет никакого отношения.

– Допустим. И что дальше? – кивнула я, не очень понимая, куда клонит Лялин.

– Надо его отвлечь от глупых мыслей. Хочется ему надежную охрану, он ее получит.

– Ну… – пожала я плечами.

– Гну, – передразнил Лялин. – Вот ты с ним и поработаешь.

Я скривилась, услышав о таком счастье.

– Спятил совсем? Какой из меня телохрани­тель?

– Так он и не нужен. Говорю же, у парня глюки на нервной почве. Тут не телохранитель важен, а имя. Твое ему понравится. Ты человек известный и пользуешься уважением. Пользуешься, – повторил Лялин, видя, как мою физиономию вновь перекоси­ло. – Он будет счастлив, вот увидишь. Немного по­таскаешься с ним туда-сюда, денег заработаешь, а главное, окажешь мне неоценимую, услугу.

– Знаешь, что я думаю, – немного посверлив его взглядом, сказала я, – ты все это нарочно при­думал. Потому что решил, что я сижу здесь без всякого дела и теряю остатки разума. Того гляди, с катушек съеду или вправду запью. Большое тебе спасибо за заботу.

– Если ты не согласишься, придется задейст­вовать кого-то из моих ребят. Причем не одного. У людей семьи, не могут они сутками на работе пропадать. А у меня и так людей не хватает, отпуска, а работы завались. Говорю тебе, этот тип никому не нужен. А тебе сейчас совершенно нечего делать, са­ма только что сказала. Не знаю, с чего ты решила, что я такой благородный и сильно печалюсь о том, как ты проводишь свое время. На самом деле я эго­ист и надеюсь устроить свои дела за чужой счет, поль­зуясь нашей давней дружбой.

– Иди ты к черту, – отмахнулась я.

– Подумай над моим предложением и ответь мне “да”, – сказал Лялин, поднялся и направился к двери. Я побрела за ним. – Почему бы нам как-ни­будь не выпить вместе? – предложил он на проща­ние.