Татьяна Полякова - Эксклюзивный мачо

Я все-таки не выдержала, повернулась и посла­ла ему воздушный поцелуй. И тут грохнул выстрел. Я вздрогнула, а потом закричала.

– Быстрее! – рявкнул кто-то, и Тагаева втолк­нули в здание, а я стояла на ступеньках с дурацкой шляпой в руках.

– Убери ее оттуда! – орал Тагаев.

Площадь заполнилась народом, появился Веш­няков. Потный, злой.

– Стреляли где-то на стройке.

Опять крики:

– Уходит, уходит по крыше… Собаку на строй­ку, быстро… Там труп… снайпер, винтовка рядом.

– Где? – вцепилась я в плечо Вешнякова. А по­том, сбросив туфли, бежала по щебню, доскам, гру­дам мусора. Второй этаж, четвертый…

– Артем Сергеевич, это здесь.

Возле окна скрюченная фигура. Стреляли в голову, сзади. Кто-то подошел почти вплотную и вы­стрелил. Охота на охотника.

– Это не он, – пробормотал Вешняков, стра­дальчески глядя на меня. – Ты же видишь, это не он.

Не он. Низкорослый, щуплый.

– Все нормально, Детка, все нормально. Пошли отсюда.

– Дай закурить, – попросила я, когда мы спус­тились вниз.

– Ну, слава богу, я боялся, ты язык проглотила.

– С языком порядок.

– Ты меня когда-нибудь до инфаркта доведешь. Лукьянов, Лукьянов… у меня башка кругом. Теперь вот с киллером возись, кто его пришил…

– Лукьянов и пришил. Он был здесь, я чувство­вала.

– А я чувствую, у меня давление зашкаливает. Тебе такси вызвать? Мне еще с твоим Тагаевым..

– Ты иди, со мной порядок. Я в кафе подо­жду. – И я пошла в кафе, разглядывая свои босые ноги.

Значит, на этот раз я ткнула пальцем в небо. Дед вовсе не собирался убирать Тагаева. Напротив, очень пекся о его здоровье. В самом деле, они неплохо сработались, а замену найти трудно. Сотник нашел киллера, а Дед вызвал Лукьянова. Теперь киллер с простреленной головой, и сам Сотник, скорее всего, тоже. Крутые мальчики со своими крутыми играми.

Зазвонил мобильный.

– Привет, – сказал Лукьянов. – Я в городе.

– Знаю, – ответила я.

– То-то ты принялась кривляться на ступеньках.

– От дурных привычек нелегко отделаться. Ты зачем звонишь?

– Помнится, ты обещала, если я еще раз появ­люсь здесь, ты меня пристрелишь.

– На самом деле я тогда погорячилась. Слиш­ком много личного.

– А теперь? – спросил он.

– А теперь ничего, – ответила я и отключила телефон.

Мое появление в баре вызвало оживление, хотя и до этого граждане были возбуждены, обсуждали недавние события. Я подошла к стойке и ласково попросила девушку:

– Дайте, пожалуйста, водки. Стакан.

Она похлопала глазами, но налила, а я выпила, меня слегка шатнуло, зато мир в легкой дымке по­нравился мне гораздо больше.

– Я у вас тут на диване прилягу, – застенчиво сообщила я. – До дома-то мне все равно не дойти.

– Ольга, – позвал Вешняков, теребя меня за плечо, – хватит дрыхнуть, ты людям интерьер пор­тишь.

Я села и огляделась.

– Зачем разбудил, мне видение было, выхожу замуж за хорошего человека.

– Кто тебя возьмет, скажи на милость? Подни­майся, я твои туфли нашел. Девушка ты красивая, чего босиком шастаешь.

Я сунула ноги в туфли и с глупой улыбкой смот­рела на него снизу вверх.

– Вешняков, ты хороший человек?

– Очень. И знаешь, как хороший человек хорошему человеку, хочу сказать: пошли ты их всех к черту.

Я засмеялась, потом заревела, а потом опять за­смеялась, и мы вышли из кафе. Я спросила:

– Сотник объявился?

– Да нет пока. А должен?

– Конечно. В виде трупа.

– Ну и фиг с ним. Нам не привыкать. Трупов мы, что ли, не видели? Пошли к Лялину, он небось скучает.

Вешняков обнял меня за плечи, мы шли, обра­щая на себя внимание, запели и даже пробовали станцевать. Я задрала голову к небу, прищурила один глаз и сказала:

– Да знаю я, знаю, у меня вся жизнь впереди.

Я вошла в свою квартиру и замерла от неожи­данности. Весь холл был уставлен цветами, в вазах, корзинах и бог знает в чем еще, розы, хризантемы, орхидеи. Два цветочных магазина. Или три. Сашка среди всего этого великолепия ходил совершенно очумелый.

– Что делается, – покачала я головой, от всей души сочувствуй своей собаке. Я подхватила его на руки и высказала предположение: – Должно быть, Дед. Правда, ключи мы у него отобрали, но он как-то изловчился.

Я подумала, может, стоит позвонить ему, и тут телефон сам зазвонил.

– Нравится? – спросил Тагаев.

– Так это твоя работа?

– Денег у тебя куры не клюют, бриллианты от меня ты не примешь, а цветочки… Цветочками ни­кого не обидишь.

– Это точно. Только воняют ужасно, – пожало­валась я.