Татьяна Полякова - Караоке для дамы с собачкой

— Говорили же тебе, — в сердцах сказал Лукьянов.

Мы осторожно пробирались к противоположной двери, время от времени сарай освещался светом фар, машины продолжали движение по кругу, мы прижимались к стене, замирали и, дождавшись темноты, двигались дальше, пока не достигли скрипучих ворот, выбрались из сарая, и стало понятно, что шансы наши равны нулю. До стены два десятка метров открытого пространства.

— Попробуем перебраться к соседнему складу, — пробормотал Лукьянов, кивнув на ветхое сооружение.

Мы его почти достигли, но тут из-за угла вывернул джип, зацепив нас светом фар. Грохнул выстрел, и началось веселье.

Мы засели в сарае. Наши преследователи подогнали к воротам машину, но, на счастье, ворота были слишком узкие, проехать джип не смог. Фары осветили сарай, а парни принялись палить.

Минут через пять я увидела троих мужчин, которые попытались ворваться в сарай, но, после того как Лукьянов дважды выстрелил и кто-то с той стороны вскрикнул, прыти у них поубавилось. Однако было ясно: парни настроены весьма серьезно, и нам отсюда не выбраться. Я пыталась помечтать.

— Они должны поскорее убраться отсюда, — шепнула я Лукьянову. — Машинист наверняка сообщил об аварии на переезде. Сюда приедут…

Договорить я не успела. Стену, возле которой мы сидели, прошила автоматная очередь. Лукьянов успел толкнуть меня на пол, я накрыла голову рукой и с грустью поняла, что вряд ли встречу рассвет.

— Давай вперед, — шепнул Лукьянов. — Ползком и не поднимай головы.

Ползком мне было в самый раз. Я едва не свалилась в обморок от боли в руке, тут же чертыхнулась, потому что опять принялись палить.

— У тебя есть идеи? — спросила я Сашу, не очень-то надеясь услышать оптимистичный ответ.

— Воз и маленькая тележка.

— Черт, где же милиция?

— Позвони своему Вешнякову, — посоветовал Саша.

— И где ты окажешься после этого? — усмехнулась я.

— Зато ты сбережешь задницу.

Вешняков мечтает о звании, а не о перестрелке. Впутывать его в сомнительную историю мне не хотелось, так что его кандидатура отпала сразу. Но умирать в ту ночь я не желала, все во мне этому противилось.

— Дай мобильный, — попросила я Лукьянова.

— Зачем? — нахмурился он, должно быть решив, что я и в самом деле собралась звонить Вешнякову, но меня посетила другая мысль. Правда, самой мне она казалась идиотской, но мобильный я получила и тут же набрала номер Тагаева.

— Тимур, — позвала я, не слыша его голоса из-за выстрелов. Палить наконец перестали, и тогда я разобрала вопрос:

— Ты где?

— На брошенной лесопилке возле переезда.

— Черт…

— Помнится, ты обещал умереть за меня… Сейчас самое время. Вытащи нас отсюда.

— Нас? — спросил он издевательски.

— Ты же знаешь, я без него не уйду.

Тут опять принялись палить, и разговор пришлось прервать.

— Ты ведь не думаешь, что он идиот? — весело спросил Лукьянов.

— Ну и черт с ним, — ответила я.

— Вон там лестница, попробуем выбраться на крышу.

Не знаю, как он ее разглядел в темноте, но лестница точно была.

— Давай первым, — шепнула я Лукьянову.

— Ты без меня не справишься, — ответил он.

— Еще как справлюсь, — буркнула я, памятуя, о том, что не собиралась быть ему обузой.

Он уже выбрался на чердак, а я еще болталась на третьей перекладине. Я сцепила зубы и заставила себя подниматься, Лукьянов ухватил меня за шиворот и втащил наверх.

Доски здесь давно сгнили и готовы были проломиться в любой момент, но рядом был лаз на крышу. Мы распластались на дырявом шифере, а я поняла, что мы мало что выиграли. Ребятам надоест палить, и они предпримут очередную попытку войти в сарай, увидят лестницу и быстро сообразят, где мы. Вряд ли они полезут на крышу, понимая, что Лукьянов в узком проходе перестреляет их по одному, но вполне могут поджечь ветхое сооружение, и мы сами слетим в их объятия. Странно, что они до этого не додумались до сих пор.

Неожиданно стало тихо, я слышала, как внизу переговаривались мужчины.

— Там никого нет! — крикнул кто-то.

Они засуетились. Лукьянов кивнул мне, указывая направление, и мы поползли по крыше. Его намерения остались для меня загадкой, но задавать вопросы я поостереглась: если я слышу парней, то и они меня могут услышать.

— Там еще сарай! — крикнули внизу.

Свет фар переметнулся вправо, на крыше так никто и не появился, но я этому не особо радовалась. Ясно, что они, в конце концов, обратят внимание на лестницу, а это значит, что мы просто оттягиваем момент своей бесславной кончины. Тут еще беда: пока мы бегали внизу, холода не чувствовали, но здесь, на крыше, холод пробирал до костей, ночью подморозило. Не пристрелят, так к утру замерзнем.