Татьяна Полякова - Караоке для дамы с собачкой

На третий день я уже бродила по квартире и даже приготовила обед, орудуя одной рукой. Я старательно гнала от себя мысли о Саше, очень надеясь, что он покинул город.

— Мы никогда не встретимся, — прошептала я и заревела. Думать об этом не хотелось, но это лучше, чем представлять, что он здесь и что за ним идет охота. «Он выкрутится», — тупо повторяла я.

Вечером я отправила сиделку домой, убедив ее, что прекрасно себя чувствую. Сашка был все еще у Ритки. О том, чтобы привезти его, она не заговаривала, и я с этим не торопилась. Кто знает, как тут все повернется.

Ночью рука разболелась, боль все не утихала. Я лежала в гостиной, потому что в спальню подниматься мне не хотелось. Самой себе удивляясь, растопила камин, смотрела на огонь и ревела, то ли от боли в руке, то ли от той боли, что рвала меня изнутри. Я знала, что уснуть не удастся. Ни в эту ночь, ни в следующую. Много-много ночей впереди… надо привыкать.

Иногда я подходила к окну, вглядываясь в темноту улицы. По стеклу тонкими струйками растекалась вода, шел снег и тут же таял. Я прижала ладонь к стеклу, ткнулась в нее лбом и позвала:

— Саша… — А потом заревела горько, с причитаниями: — Саша, Сашенька…

Дверь наверху тихо скрипнула. Я вскочила и бросилась к лестнице, схватилась за перила здоровой рукой. Я услышала его голос раньше, чем увидела, как он спускается вниз.

— Рад видеть тебя живой… и почти здоровой, — закончил он насмешливо.

— Ты спятил, — прошипела я сквозь зубы. — Я надеялась, что ты за сотни километров отсюда.

— Имею желание, но не имею возможности, — дурашливо заметил он. Прошел и устроился в кресле.

— За домом следит Ларионов, — сказала я. — Вот уж он будет рад, окажись ты в его руках.

— В машине два придурка, один спит, другой дремлет. Расскажи, как тебе удалось смыться. Я слышал выстрелы. Если ты жива, значит, кто-то пришел на помощь.

— Тагаев, — ответила я, зная, что это вряд ли ему понравится.

— Наш славный Робин Гуд. Ты не находишь, что у него крыша съехала? Наживать неприятности из-за бабы… Или ты ему что-то пообещала? Он появился как нельзя кстати. — Саша с усмешкой взглянул на меня, но тут же серьезно спросил:

— Что, здорово досталось? Я предупреждал.

— Что будем делать? — поспешила я сменить тему.

— А что делать? Сматываться. Надо заглянуть к Валентину.

— Он убит.

— Возможно, документы еще в доме. В любом случае стоит проверить.

— Но…

— У тебя есть идея получше? — нахмурился он. — Я рад, что увидел тебя. — Лукьянов направился к лестнице.

— Я пойду с тобой, — испуганно сказала я.

— Зачем?

— Просто пойду с тобой, — растерянно повторила я.

— Какой от тебя толк, если ты еле ногами двигаешь?

— С ногами у меня порядок. Знаешь, как говорят: одна голова хорошо, а две… мутант, — закончила я со вздохом, а Лукьянов засмеялся.

— Это точно. Ладно, пошли.

— Сейчас?

— А ты когда хотела?

— Я соберусь за пять минут.

Я кинулась переодеваться, он пошел следом. Понаблюдал, как я мучаюсь с джинсами, и начал помогать. Обнял меня, и я не выдержала:

— Ты за мной вернулся? — спросила я тихо и замерла, ожидая его ответ.

— Конечно, — помедлив, сказал он, прижал меня к груди и поцеловал в макушку. — Что я без тебя?

— Я не буду тебе обузой, вот увидишь.

— Ты дура, Детка. Тебя едва не убили…

— Если не трудно, зови меня по имени.

Он опять поцеловал меня, на этот раз в губы.

— Рядом с тобой я чувствую себя… хреново я себя чувствую, — усмехнулся он. — А если быть совсем точным, последней сволочью. Не очень-то это приятно. Вот и говорю гадости.

— Говори, — пожала я плечами.

— Давай кофту. — Он помог мне надеть кофту, а потом куртку, кроссовки у меня были на липучках. — Выбираться придется через крышу, — предупредил он, я согласно кивнула. Я б за ним безрук, без ног поползла. Не знаю как, но поползла.

На крышу выбрались без проблем, дальше стало хуже, надо было спускаться по водосточной трубе, а о том, как я проделаю это с одной рукой, думать не хотелось. Саша пришел мне на помощь, подхватил под мышки и начал спуск. На это ушло много времени.

Наконец мои ноги коснулись земли. Вдоль забора мы обошли двор и выбрались через калитку в переулок. Здесь стояли «Жигули», на этот раз «девятка». Саша сел за руль, я устроилась рядом, старательно отгоняя мысли о боли.

— Как себя чувствуешь? — спросил он.

— Нормально.

— У тебя на лбу испарина.

— Ты лучше о себе думай, — огрызнулась я.

Город тонул в темноте, в целях экономии электричества в час ночи фонари выключали.