Татьяна Полякова - Отпетые плутовки

— Забудь все, котенок, все позади. Забудь.

Через неделю вдруг появился Димка. Все это время он жил у матери; потому что разругались мы в первый вечер после моего “освобождения”. Сначала он меня обнял, а потом заговорил:

— Знаешь, почему это случилось? Потому что твой отец бандит и тебя в эту грязь втягивает. Как ты еще жива осталась…

Слушала я его минут десять, а потом послала к чертовой матери. Он ушел к своей. Видно, здорово обиделся, потому что неделю не показывался и не звонил. Я в нашей двухкомнатной тоже не появлялась, жила в Южном. Может быть, все-таки надеялась, что Сашка вернется?

Димка пришел, устроился на диване и хмуро спросил:

— Что будем делать?

— Разводиться, — вздохнула я.

— Ты чего дома не живешь?

— Не знаю… Мне здесь больше нравится.

— Ты меня не любишь? — немного помолчав и собравшись с духом, задал он вопрос. Я покачала головой, изо всех сил стараясь не зареветь. — У тебя есть кто-то? — опять спросил он, и я ответила:

— Есть.

Димка поднялся и ушел, хлопнув дверью. Напоследок рявкнул:

— Яблоко от яблони!..

Прошел месяц, месяц мучительных дней и длинных-длинных ночей. Я знала: Сашку я больше никогда не увижу. С отцовскими долларами и чужими “Жигулями” Сашка где-то скалит зубы, черти в его глазах радостно резвятся, а сердце стучит ровно, и плевать ему на то, что мое болит и умных слов слушать не желает.

Я утешала себя тем, что все пройдет: через месяц будет чуть легче, время все лечит, боль отступит. Вот год пройдет — и забуду… Забыть не получалось. Мало того, что в Сашку я влюбилась по-настоящему, так еще жег стыд. Это ж надо быть такой дурой… Помогла ограбить родного отца…

В конце лета мы с Юлькой пили чай на веранде нашей дачи и вели разговоры по душам. Я неожиданно решилась и все ей рассказала. Юлька слушала внимательно, под конец хмыкнула и заявила:

— Я б этому стервецу… — вздохнула, косясь на меня, улыбнулась невесело и поцеловала меня в висок:

— Машка, он сюда не вернется. Слабо. Ведь не дурак же он, в конце концов?

Я пожала плечами и тоже улыбнулась:

— Кто ж его знает…

— Ждешь, значит?

Вопрос, жду ли я Сашку, очень волновал и меня, поэтому ответила я не сразу:

— Даст Бог, свидимся.

— И что? — загрустила Юлька, а я улыбнулась:

— Должок у меня…

Дни сменялись днями, выстраиваясь в месяцы, и тоска в самом деле отступила, хотя обида осталась. В целом же моя жизнь изменилась к лучшему.

С Димкой мы развелись. Правда, ушло на это полгода и потребовало столько нервных затрат, что ни на что другое просто сил не хватало. Димка подал на раздел имущества, и нервов прибавилось. Папа махнул рукой и сказал:

— Отдай ему все, что хочет. Может, он от этого станет счастливее.

Счастливее Димка не стал. Только наша разводная эпопея закончилась, как он появился у меня в квартире с букетом роз и улыбкой. Димкина способность вести себя так, будто ничего не случилось, неизменно вызывала у меня недоумение.

Воспользовавшись этим недоумением, он прошмыгнул в комнату, вручил мне розы и сказал:

— Рад тебя видеть.

— Спасибо, — промямлила я, воткнула цветы в вазу и устроилась в кресле, поглядывая на Димку с заметным сомнением. Парень он такой, что глаз да глаз за ним нужен: зайдет попить чаю и задержится лет на пять. В мои планы это не входило, потому гостеприимство я не демонстрировала и чай не предлагала.

— Ты мне соврала, — заявил он. Я удивленно вскинула брови: врать я вообще не люблю, потому что не умею, а врать бывшему мужу мне и вовсе без надобности. Я вздохнула и спросила:

— Да?

— Да, — удовлетворенно кивнул он. — У тебя никого нет. Я следил за тобой весь месяц.

— Лучше бы ты нашел себе работу, на которой платят деньги. С завода так и не уволился? — спрашивала я без всякого интереса, потому что ответ знала. Димка будет всю жизнь получать от случая к случаю полторы сотни, ныть, жаловаться на начальство и ругать правительство. Такой уж он человек, и тут ничего не поделаешь. — При чем здесь моя работа? — обиделся он. — Я о тебе говорю. Ты сказала, что не хочешь со мной жить, потому что у тебя кто-то есть. И соврала. Никого у тебя нет. Развелась ты со мной из-за своего папаши. Он меня всю жизнь терпеть не мог. И тебя настраивал, вот в конце концов и перетянул на свою сторону. — Не удержавшись, я зевнула, а Димка разозлился:

— И не надо делать такое лицо, и ты, и я знаем, кто такой твой отец. Добро бы просто вор, боюсь, он кое-кто похуже…

— Димка, — хмыкнула я. — Ты живешь в его квартире…