Татьяна Полякова - Сестрички не промах

— Мы похожи, — усмехнулась я.

— Ага. Гаргантюа и Пантагрюэль.

— Они были обжоры, а у меня объем талии пятьдесят восемь сантиметров, и это при моем росте. А у тебя, худосочная, сантиметров семьдесят, не меньше.

— Шестьдесят два, — разозлилась Мышильда и покраснела, она всегда краснеет, когда врет.

— Так я тебе и поверю, — хохотнула я и сосредоточилась на дороге. Мышь смотрела в боковое окно и к общению не стремилась. Тут мне в голову пришла одна веселенькая мысль.

— Слушай, а что, если мы действительно отыщем клад?

— Ну? — не поняла Мышильда.

— А как же твоя гражданская совесть?

— А твоя?

— Что «моя»? У меня совесть хорошо воспитана: не просят — не лезет.

— А моя от твоей заразилась.

— Утаишь клад от государства? — ухмыльнулась я. Мышь задумалась, потом сказала:

— Утаю. Частично. Положим, червонцами можно поделиться с государством, нам процент положен. А золото, бриллианты… это фамильное. Досталось от бабушки. Необязательно языком болтать, что в земле нашли.

— Ясно, — обрадовалась я. — Алчное и двуличное создание — вот ты кто.

— А ты… — Мышильда вспомнила, что сидит в моей машине и отдыхать или искать клад едет на мои деньги, и с огорчением замолчала.

Дождь, вопреки прогнозу, так и не начался. Мы мчались навстречу неизвестности.

В город предков мы въезжали ближе к вечеру. Он встретил нас садами, огромным мостом через реку и громадой древнего собора на холме. Купола блестели на солнце, в бездонном небе порхали ласточки, а грудь распирало от желания продекламировать что-нибудь подходящее к случаю.

— «О Волга, колыбель моя…» — вспомнила я начальные строки, но Мышильда и тут все испортила.

— Это не Волга, — заявила она.

— А то я не знаю… — Читать стихи вслух мне расхотелось. Больше из упрямства я продолжила мысленно, но далее шести строк дело не пошло, и это тоже огорчило. Мышильда беспокойно завозилась рядом и сказала:

— Для начала надо найти приличную гостиницу.

— Зачем? — ласково спросила я.

— Что значит «зачем»? Где мы будем жить?

— Вблизи родового гнезда, естественно. Мы сюда не бока отлеживать приехали, а трудиться.

— А спать в машине, что ли? — нахмурилась Мышильда, а я порадовалась — в отдыхе на дармовщину есть свои отрицательные стороны.

— Спать будем там, где добрые люди положат, — степенно ответила я. — Едем к родовому гнезду и попытаемся где-нибудь по соседству снять квартиру.

— Да там вокруг частный сектор и без удобств скорее всего.

— Отлично. Близость к природе меня вдохновляет.

— А меня нет.

— Как ты, интересно, думаешь, проживая в гостинице, производить раскопки?

Мышь об этом не думала, она обиженно посопела и заметила:

— Тогда надо остановиться и сориентироваться.

— Для начала предлагаю обзорную экскурсию по исторической родине, — сказала я.

Историческая родина очень понравилась мне и даже Мышильде, которой обычно нелегко угодить из-за ее врожденной склонности противоречить всему и всем.

— Красиво, — кивнула она, вертя головой во все стороны. — Давно наведаться надо было. Всего-то пять часов езды.

— Да, — согласилась я и притормозила. — Смотри, указатель на речной вокзал, значит, нам туда.

Мышильда извлекла карту.

— За поворотом должна быть улица Верхнеслободская, а чуть ниже наша — Гончарная или Чкалова, Бог знает как ее теперь называют.

— Сейчас узнаем, — заверила я. Новенькая вывеска радовала глаз. — Улица Гончарная, — прочитала я, испытывая некоторое удовлетворение оттого, что улице вернули ее старое название. — Дом семьдесят шесть, а наш седьмой.

— Значит, поезжай прямо. — Мышильде не сиделось на месте, она ерзала и была готова вывалиться в открытое окно.

Под лай собак и взгляды старушек на скамейках мы с шиком прокатились до тринадцатого дома, испытывая некоторое, вполне объяснимое нетерпение. Здесь улица делала плавный поворот, мы тоже сделали и ошалело замерли. Пятый дом смотрел на нас сияющими чистотой окнами, девятый тоже смотрел, правда, без сияющей чистоты, а вот седьмого не наблюдалось. Вместо него простирался пустырь, спереди заросший терновником. а на остальном обширном пространстве крапивой.

— А где же он? — растерялась Мышильда.

— Черти слопали, — нахмурилась я. Дома в самом деле не было. Куда он мог подеваться?

Я выбралась из машины и подошла ближе к пустырю. Сзади раздался вопль и грохот ведер, я повернулась и увидела на тротуаре мужичка в трико, желтой майке и луже воды, он слабо дергал босыми ногами и таращил глаза. Два ведра катились по проезжей части. Я подняла емкости и подошла к мужичку с застенчивой улыбкой.