Татьяна Полякова - Список донжуанов

— Рассказывайте, — выпив чай и отодвинув чашку, предложила я.

— О чем?

— Откуда вас черт принес и что вам от меня надо. Ведь что-то надо?

— Ничего, — с улыбкой покачал головой Георгий. — Скорее наоборот.

— И долго вы собираетесь говорить загадками?

— Возле моста мы вроде бы перешли на «ты»? — удивился он.

— Это нервное.

— Девочка моя…

— Меня сейчас стошнит, — предупредила я. — Прекратите вести себя как придурок. Напускаете на себя дурацкую таинственность, и вообще…

Он засмеялся, потом потер нос с озорством во взгляде и заговорил:

— Я старый друг твоего отца, так что обращение «девочка моя» вполне уместно.

— Вы с ним вместе в школе учились? — серьезно спросила я. Он опять засмеялся.

— Маловероятно. Мне тридцать пять.

— Слава богу, я думала, мои глаза меня обманывают, а может, вы из породы бессмертных, что-нибудь вроде Горца. Нет? Жаль. Тот тоже всех спасал и между делом болтал глупости.

— Насчет отца не глупость. Мы познакомились двенадцать лет назад и действительно были друзьями.

— Проехали, — фыркнула я, — мой папа умер гораздо раньше.

— Ты имеешь в виду человека, фамилию которого носишь? — посерьезнел он.

— А вы кого имеете в виду?

— Твоего отца, разумеется. Настоящего отца.

— Очень интересно. И что там папа? Отчего он сам не приехал?

— Он умер.

— Грустно. А вы зачем приперлись? Горевать с вами о папе я не могу, раз не была даже знакома с ним, и вообще, с вашей стороны прямо-таки жестоко так со мной поступать: не успела я найти папу, и вдруг он сразу умер.

— Ты считаешь, я все это выдумал? — проницательно глядя на меня, спросил Георгий.

— Нет, конечно, нет. Что вы. У вас такое честное лицо. Простите, а как мне вас называть? Дядя Жора?

Он засмеялся.

— Дядя, пожалуй, все-таки слишком, хотя я, конечно, намного старше тебя, но быть тебе дядей совершенно не хочется. Лучше просто Жора.

— У вас и фамилия есть? — ухмылялась я.

— Есть. Шувалов Георгий Степанович.

— Очень приятно. А как звали моего папу?

— Логинов Роман Викторович.

— Никогда о таком не слышала.

— Как видно, твоя мама решила, что… Ну, в общем, у нее наверняка были свои причины ничего тебе не рассказывать.

— Наверняка, — охотно согласилась я. — И вы не вздумайте рассказывать, потому что я слушать не буду, терпеть не могу мексиканские сериалы, а такие глупости случаются только в них.

Теперь Жора взирал на меня серьезно. Он поднялся, подошел к шкафу и достал листок бумаги, после чего протянул его мне. Это была копия свидетельства о смерти Радужинского Вячеслава Ивановича, то есть моего папули. Если верить этой бумаге, скончался он аккурат за одиннадцать месяцев до моего рождения. Я вздохнула и вернула бумагу Георгию.

— Ну и что?

— Ты вроде бы не очень удивилась? — спросил он.

— Я совсем не удивилась, — кивнула я. Знал бы он, что это уже второй папа на этой неделе, сам бы удивляться начал.

— Значит, твоя мама что-то тебе рассказывала?

— Дядя Жора, — вздохнула я, — ваша девочка, как вы изволили выразиться, успела заметно подрасти и даже побывать замужем. И соображать, не скажу что чересчур хорошо, но вполне здраво, тоже научилась. Моя мама родила меня поздно, в сорок два года. Ее брак, скорее всего, был неудачным, а маме хотелось ребенка. Может, для того, чтобы не чувствовать себя одинокой. Главное, что ей этого хотелось. Думаю, в такой ситуации, кто отец ребенка, не так уж важно. Мама часто путалась, рассказывая о папе, в детстве это меня смущало, а потом уже нет. Примерно лет в пятнадцать я все поняла и прекратила приставать к маме с глупостями. Вот такая история. А теперь мне бы очень хотелось послушать вашу, то есть ту ее часть, которая касается меня. Что вам от меня надо?

— Ничего, — улыбнулся дядя Жора. — Твой отец был очень одиноким человеком, у него даже друзей не было, не считая меня. Если честно, дружить с ним было непросто. К старости люди видят некоторые вещи иначе… Еще восемнадцать лет назад он начал активно интересоваться тобой. Скорее всего так, на всякий случай. А когда врачи обнаружили у него рак легких, рассказал обо всем мне. Я обещал, что после его смерти непременно разыщу тебя.

— Просто разыщете, и все? — не поверила я. — И никакого подсвечника?

— Что? — не понял дядя Жора.

— Это я так, не обращайте внимания. Значит, вы просто обязаны рассказать мне эту печальную историю. Вы ее рассказали. Давайте прощаться.

Я приподнялась, намереваясь его покинуть, одежда на балконе наверняка уже высохла, а чай я выпила.