Татьяна Полякова - Жестокий мир мужчин

Мирон насмешливо оглядел небольшой зал и заметил меня, а я мысленно чертыхнулась.

— Какие люди, — пропел он, перекрывая шум в баре, поднялся, не спеша приблизился и встал рядом со мной, сунув руки в карманы брюк. — Не могу поверить, — перестав ухмыляться, начал он. — А мне говорили, ты вроде в монастырь ушла. Грехи замаливать.

Я отодвинула чашку, подняла голову и посмотрела на него.

— В монастырь с моими грехами не берут, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Он хохотнул, раскачиваясь с пятки на носок, и убираться прочь явно не торопился. «Отважный стал», — мысленно хмыкнула я и Сашкины слова вспомнила: «Тигр в клетке, шакалы воют». Выходит, так оно и есть. — Может, присядешь? — спросила я, потому что от его раскачивания уже в глазах рябило.

— Нет, спасибо, — хохотнул он и поинтересовался язвительно:

— Значит, с затворничеством покончено?

— Как видишь.

— Ждешь?

— Конечно, жду.

— Не думай, что все будет как раньше, — заявил он и вроде бы разозлился. — Не надейся. Здесь я хозяин.

— Я слышала, — кивнула я.

— Что? — не понял Мирон.

— Я слышала, что ты теперь хозяин, — охотно пояснила я, он уставился мне в глаза и замер. Не знаю, чего он ждал, но не дождался. Взгляд Мирона не из тех, что я не смогла бы спокойно выдержать. Он криво усмехнулся и вознамерился еще что-то сказать, но тут появился Сашка.

— О, братец пожаловал, — скривился Мирон.

— А в чем дело? — вроде бы удивился тот.

— Никаких дел, просто подошел поздороваться с твоей сестрой. Шикарно выглядишь, — шепнул он, наклонясь ко мне, подло ухмыльнулся и наконец убрался к стойке.

— Не обращай внимания, — сказал Сашка, сжав мое плечо, а я улыбнулась в ответ:

— Может, он теперь и хозяин, но совершенно не тот человек, на которого я могу обратить внимание.

На этот раз «ночной мститель» позвонил после двух. Я сняла трубку, машинально включив ночник, и стала смотреть в потолок.

— Привет, сука, — сказал он. — Тебе осталось тринадцать дней.

— Кто ты? — неожиданно для себя спросила я, так как до этого я всегда молчала. Он вроде бы растерялся, потом ответил с неохотой:

— Потерпи, скоро узнаешь.

— Я хочу с тобой встретиться. Сейчас. Скажи куда, я подъеду. Или сам приезжай ко мне, думаю, мой адрес тебе известен.

— Ага. — Он засмеялся. — Я такой дурак. Задумали от меня избавиться со своим шакалом-братцем?

— Если ты друг Ильи, то должен знать: он и мой брат — друзья.

— Я тоже так думал. Только он продал друга, чтобы выгородить тебя.

— Послушай, — пытаясь найти нужные слова, попросила я. — Ты можешь не поверить, но я не знаю, в чем моя вина. Пожалуйста, объясни мне.

— Ты грязная шлюха и сама все прекрасно знаешь. Он вернется, и вам мало не покажется, это сейчас у него руки связаны.

— Ты считаешь, что в ту ночь я была с Андреем? — проявила я сообразительность, а он засмеялся:

— Еще бы. Я видел твою машину.

— Что? — не поняла я, а он повторил:

— Я видел твою машину. Ты была там.

— Ты видел мою машину возле дома Андрея? — растерянно переспросила я.

— Такая умная, да? Ты оставила ее на углу Перекопской и к своему хахалю шла пешком.

— Ты меня видел? — Я решила, что имею дело с психом.

— Тебя я не видел, — зло ответил он. — Зато видел твою тачку. Сам, своими глазами. Ты не стала бы рисковать и ставить машину под окнами любовника, раз ее каждая собака в городе знает.

— Значит, на углу Перекопской? — повторила я.

— Ага. Вы с братишкой, конечно, молодцы, здорово все это провернули, знали, что Илья не такой человек… Сволочи, — бросил он с досадой, а я заметила:

— Странно, что мы не знакомы. Если ты его друг, я должна бы знать тебя. Тем более что у Ильи почти не осталось друзей, — добавила я с горечью.

— Ничего, найдутся. Может, то, что мы друзья, сильно сказано, но он мне ближе родного брата. И я жду не дождусь, когда он вернется.

— Я тоже, — ответила я, он помолчал и повесил трубку. А я вышла на лоджию, закурила и стала смотреть на город в редких огнях.

— Этот парень спятил, — сказала я самой себе, ежась от ночного холода. — Он не мог видеть мою машину той ночью. Она была на стоянке во дворе… хотя, из окна ее не увидишь. Утром заднее колесо оказалось спущенным. Ну и что? Это ведь ни о чем не говорит. Парень напутал… История с машиной выглядит дурацкой… вся история выглядит дурацкой, — неожиданно твердо сказала я. — Илья не убивал, и еще: я никогда не давала ему ни малейшего повода ревновать меня.

С девятнадцати лет, с того самого дня, как Сашка нас познакомил, Илья был для меня единственным мужчиной и знал это. Хорошо знал. С Андреем они когда-то учились в одном классе. Тот был художником и считал себя гением, по-моему, вполне искренне. К нему меня привез Илья. Мы возвращались от Сашки, вдруг он затормозил возле двухэтажного дома, на одной из тихих улочек в центре, и сказал: