Кирилл Казанцев - Ненасытные

Он взобрался по шаткой лестнице на причал, засеменил к покачивающейся на воде посудине. Шторм в заливе почти не ощущался. Мужчина перебрался через борт, попутно отцепив швартовый трос от крюка в настиле, бросился к рубке, надеясь, что и с бензином не обманули… И попятился, когда из рубки ему навстречу вышли двое. Он ожидал чего угодно, только не этого. Не может быть! Его не могли отследить, он умный! Ноги подкосились, он рухнул на колени, тяжело задышал.

– Вы кто… вы почему… Вы что здесь делаете, черт побери?

– Прогулка отменяется, Олег Константинович, – с расстановкой произнес один из мужчин. – Вы вошли в число непослушных, это прискорбно, но ничего не меняет. На что вы рассчитывали? Что в портовом Нежинске вам будут рады? В глухую тайгу навострили лыжи, Олег Константинович?

– Послушайте, будьте людьми… – лепетал в ужасе мужчина. – Я просто уйду, я не дам никаких показаний, я исчезну, все про меня забудут, меня просто не будет существовать…

– Все правильно, Олег Константинович. – Мужчина извлек из одного кармана пистолет, из другого – глушитель и принялся наворачивать одно на другое. – Вы просто уйдете, вы не дадите показаний, про вас забудут, вы перестанете существовать…

Затравленный Быкасов издал пронзительный вопль, взлетел с колен и перемахнул через борт на причал. Затрещали подгнившие доски. Он спрыгнул с причала, не удержался, отбил плечо. Поднялся, кинувшись к обрыву, но снова повалился, запнувшись о корягу. Схватился за пропоротую лодыжку, завизжал от боли. Мужчины перешагнули на причал, спрыгнули вниз и вразвалку направились к скрюченному телу.

– Не стреляйте… – упрашивал приговоренный. – Богом заклинаю, не стреляйте…

Убийца поднял пистолет.

– Не надо… – завыл несчастный, закрываясь руками. – Нет, пожалуйста, только не в голову…

С обрыва прозвучал негромкий свист. Стрелок удивился и вскинул голову. И повалился без крика, когда ему в лицо вонзилась сучковатая коряга, пущенная сильной рукой. Напарник сунул руку под куртку, чтобы выхватить пистолет из кобуры под мышкой, и переломился пополам: аналогичное метательное орудие ударило его в живот. С обрыва спрыгнули двое. Женщина обезоружила первого. Мужчина нанес тяжелый удар в челюсть второму – и у того надолго пропало желание возвращаться в этот мир.

– Это вы… боже… – Несостоявшийся мертвец хотел подняться, но подломились ноги, он рухнул на колени, затрясся всем телом.

– Везет вам нынче, Олег Константинович, – проворчал Никита, пряча оружие.

– Ребята, спасибо… Ксюша, милая… – Быкасов нес какую-то чушь, зубы выбивали чечетку. Ксюша отвернулась.

– Чешите отсюда, – процедил Никита. – Деньги, документы есть? Куда бежать, представляете?

– Да, да, конечно…

– Держите, – Никита швырнул экс-чиновнику ключи от машины. – Машина строго на запад, двести метров, под старой березой у какого-то плетня. Своей воспользоваться не рекомендуем – там уже сидят ваши «ангелы», поджидают своих коллег.

– Но я хотел на катере…

– Забудьте. В Нежинске вас тоже ждут. Валите куда хотите – хоть в Палану, хоть в Магадан…

– Господи, я вам так благодарен…

– И если уцелеешь, живи нормальной жизнью, как все приличные люди, не будь такой скотиной, – проворчала, не глядя ему в глаза, Ксюша. – Не позорь мои седины. Папочка, блин… – Она со злостью сплюнула под ноги.

– Ксюша, доченька, прости, мне так жаль… – Чиновник ныл, словно что-то выпрашивал. Но прибрать ключи он не забыл.

– Вали отсюда… – Ксюша резко повернулась, сжала кулаки. – Видеть тебя не хочу, ты никто, понял? И чтобы больше я о тебе никогда не слышала! Считаю до пяти. Если ты еще будешь здесь…

Чиновника как ветром сдуло. Парочка уселась на причале, свесив ноги, девушка плакала, а Никита обнимал ее, вглядывался в разгулявшееся море и размышлял о теории вероятности и странностях судьбы. Сбоку покачивался катер, за спиной в живописных позах валялись двое.

– Теперь я понимаю, почему ты съела мою сосиску, которую я оставил себе на утро, – пошутил Никита. Шутка оказалась неудачной – она заревела, как малый ребенок, стала размазывать слезы кулачком. Никита обнял ее покрепче. Устал он что-то в этой жизни. Они молчали несколько минут, усмирялись разгоряченные головы, высыхали слезы.

– Устарели мы с тобой, – вздохнул Никита. – Кислые какие-то становимся, сентиментальные. Все труднее сделать правильный выбор. Модернизировать нас надо.

– Как? – прошептала Ксюша, укладывая голову ему на плечо.