Кирилл Казанцев - Ненасытные

– Дмитрий Евгеньевич? – осведомился в трубке доброжелательный мужской голос.

– Д-да… – проблеял полноватый, но когда-то представительный мужчина в майке и домашних брюках. – З-здравствуйте, В-владимир Васильевич…

– Ну, зачем вы так, давайте без имен, – упрекнул абонент, хотя прекрасно знал, что данную линию прослушать невозможно. – Мы вам очень признательны, Дмитрий Евгеньевич, что вы остались дома и отказались от вредных и бессмысленных поступков. Это говорит о вашем благоразумии. У меня к вам небольшая, но убедительная просьба…

Абонент продолжал говорить, понизив голос, а у мужчины, снявшего трубку, затряслась челюсть. Он слушал, сжимая телефон, бросить трубку было выше всяких сил. Его кожа покрылась мурашками, лицо вытянулось, глаза запали. Он как-то умудрился дослушать до конца.

– Нам очень жаль, Дмитрий Евгеньевич, но другого выхода нет. Вы знали, с чем связывались. Вы здесь?

– Д-да…

– Вот и отлично. Уверены, что вы справитесь. Удачи, Дмитрий Евгеньевич.

Квакун тупо смотрел на отключившийся телефон. Потом зарыдал, зашмыгал носом. Он превращался в дряхлого старца. Куда звонить? В МЧС? В полицию? В ближайший храм? Бежать из города? Да он дальше крыльца не убежит… Сгорбатившись, депутат побрел в ванную, пустил воду, заткнул отверстие. Тупо смотрел, как заполняется водой вместительная сверкающая емкость. Все было кончено. Только бы без боли… Как же сделать так, чтобы не было боли? Он не выносит боль, у него крайне чувствительный организм… Мужчина стащил с себя майку, хотел стащить и остальное, потом сообразил, что одеться возможности не будет, захлюпал носом, вытащил из шкафчика опасную бритву, которую непонятно зачем держал… Он лежал в воде и не мог решиться. Всего лишь разрезать запястье, а дальше само пойдет, он просто уснет… Несколько раз он заносил над рукой опасное лезвие и каждый раз опускал. Вроде бы решился, и снова не пошло. Выскользнула бритва из ослабевшей руки, упала на дно ванны. Слезы бежали по синюшному лицу, он давился слюной. Потом нашло какое-то помутнение, он выбрался из ванны, с него стекала вода, но он не замечал, побрел через вестибюль на кухню. Достал из тумбочки первое попавшееся – оказалась электровафельница. Побрел обратно по мокрой дорожке, глотая слезы и сопли. Вытащил кухонный агрегат из коробки, сунул вилку в розетку. Вознес эту штуку над головой, переключив на ней какой-то рычажок – устройство загудело. Тихо поскуливая, мужчина перенес ногу в ванну, за ней вторую. Начал приседать, держа прибор над головой. Он хотел сначала сесть, собраться с духом. Но поскользнулся, взвизгнул и плюхнулся в воду вместе с урчащей штуковиной…

Полчаса спустя абонент позвонил по другому номеру. Мужчина средних лет спокойно выслушал. Потом сказал с небольшим усилием:

– Я понял, спасибо.

Роговец отбросил трубку и поднялся. Внешне он выглядел невозмутимым, хотя волнение выдавал подергивающийся глаз. Он уже «переболел», знал, чем это кончится, и ко всему подготовился. Он тоже был одет по-домашнему, но это не помешало натянуть полковничий френч, висящий на стуле. Полковник полиции посмотрел на себя в зеркало и, немного спотыкаясь, побрел из гостиной. Через минуту он уже входил в супружескую спальню на втором этаже. Жена лежала в кровати в ночной сорочке, с распущенными волосами, читала в свете позолоченного канделябра. Он уставился на нее с неприязнью. Малопривлекательная, сильно постаревшая, тихая, себе на уме, обладающая специфическим чувством юмора. Она сильно изменилась после нервного срыва десятилетней давности, стала замкнутой, ничем не интересовалась. Единственное, что сохранила супруга к своему возрасту, – это роскошные волнистые волосы, которые не брала седина.

Она услышала шаги, оторвала голову от книги.

– Не может быть, – сказала она и вяло улыбнулась. – Дорогой, ты в носках и во френче. У нас сегодня ролевые игры? Ты пришел с постановлением о принудительном взыскании супружеского долга?

Мужчина молчал. Не любил он свою жену. Но не мог без нее – ни на том, ни на этом свете. Как ни крутился, а не мог. Околдовала, зараза, еще в молодости, привязала к себе нервущейся необъяснимой нитью. Оттого и с ним она сейчас, а не где-нибудь в могиле или в самой глухой районной психбольнице. Странная женщина, светские мероприятия не посещает, в люди не выходит, телевизор не смотрит и не знает, что творится в мире, и с ее мужем в частности. Лишь книжки старые читает и кулинарные рецепты коллекционирует…