Рашид Кешоков - По следам карабаира. Кольцо старого шейха

— Что там еще? — недовольно спросил Коноплянов.

— Платок, в который был обернут булыжник, не приобщен к делу.

— Почему?

— Он пропал. И никто не может объяснить, куда. Лейтенант Маремкулов утверждает, что он сдал его в бюро технической экспертизы с соблюдением всех формальностей…

— Кому?

— Это было во время перерыва. Секретарь приняла, сделала запись в книге, Маремкулов расписался и ушел. Платок так и лежал в конверте, вложенном в книгу учета. А когда сотрудники бюро возвратились с обеда, платка уже не было. В графе «принял» — неразборчивый росчерк вместо подписи.

Коноплянов поморщился.

— Кому он нужен этот сопливый платок. Может, кто случайно выбросил в корзину для мусора. Как бы там ни было, пропажа платка не изменит моего решения.

— Я не видел, — не уступал Бондаренко, — но лейтенант Маремкулов говорит, что платок был старинный, шелковый и с какими-то буквами…

Виталий Николаевич начал терять терпение.

— Хорошо, я проверю. Вы можете идти.

Вернувшись к себе, Сергей Тимофеевич со злом швырнул папку на стол. Сколько времени и сил он потратил! И вдруг — Маремкулов! Спустит все на тормозах — и только!

Следующий день — это было уже четвертое мая — принес Коноплянову новые хлопоты. Утром был получен документ, потребовавший «особого» совещания. Уже в девять часов оба заместителя Виталия Николаевича, начальник угрозыска, следственные работники и эксперты сидели за длинным зеленым столом и гадали, о чем же пойдет речь нынче и отчего это у шефа такой озабоченный и вместе с тем деловито-сосредоточенный вид. А распоряжение наглухо закрыть двери и окна, переключить телефоны на секретаря заинтересовало присутствующих еще больше.

Наконец Коноплянов сел в кресло, стоящее во главе стола, кивнул помощникам, показав на их места и, слегка откашлявшись, начал раскатистым баритоном:

— Товарищи! Получена секретная директива, содержание которой я доведу до вашего сведения. Вопрос, должен вас предупредить, имеет огромную важность, и я прошу, нет… я требую отнестись к нему со всей серьезностью… — говорил Коноплянов, по обыкновению неторопливо, тщательно выбирая слова (он вообще гордился своими ораторскими талантами). — Итак… — он еще раз обвел всех строгим, «мобилизующим» взглядом и продолжал: — По данным разведки СССР, пакт о ненападении, заключенный между Советским Союзом и фашистской Германией — не более, как фикция, рассчитанная на обман общественного мнения в международных масштабах с целью выиграть время, со стороны Германии, разумеется, и подготовиться к войне с нами!..

По рядам стульев прошелестел взволнованный шепот.

— Да, товарищи. Шифровка приводит данные, неопровержимо свидетельствующие, что немецкие войска у нашего порога… Около двухсот гитлеровских дивизий размещено на подступах к западным границам СССР от Черного до Балтийского моря. Уже один этот факт настораживает…

Коноплянов не забыл и об известной в то время политической «оси» — Рим — Берлин — Токио, напомнил и об агрессии японского милитаризма в Китае с целью колониального его захвата, о происках фашизма в Европе, где Гитлер подчинил своему господству многие страны, о политической блокаде Англии и индифферентной позиции США, пока, как видно, не собирающихся оказать помощь британскому льву.

Виталий Николаевич процитировал наизусть часть заявления советского правительства по этому поводу: «… завтра может быть уже поздно, но время для этого не прошло, если все государства, особенно великие державы, займут твердую недвусмысленную позицию в отношении проблемы коллективного спасения мира…» — он опять сделал паузу, словно проверяя, какое произвел впечатление.

— Черт возьми! — растерянно пролепетал кто-то.

— Неужели — война?!..

— Товарищи, разговоры потом, — сказал Коноплянов, постучав по столу костяшками пальцев. — Сейчас — о деле. К вашему сведению — в Келуе, Кошице и других городах Чехословакии, Польши и иных стран, находящихся под пятой гитлеризма, созданы специальные школы разведчиков, где обучаются будущие агенты для заброски в СССР в качестве шпионов и диверсантов. Наши задачи…

Виталий Николаевич еще минут двадцать говорил о необходимости принятия срочных мер по наблюдению за воздухом, соблюдению режима строжайшей бдительности, о взятии под особый контроль кошар в горах, колхозных станов, аулов в отдаленных и глухих ущельях — на случай возможной высадки вражеских парашютистов.