Рашид Кешоков - По следам карабаира. Кольцо старого шейха

В доме, кроме него и жены, — еще его старуха мать, больная, немощная, почти не поднимающаяся с постели. Единственный сын Кабдуговых — в армии.

В ночь покушения сыровар возвращался домой после двенадцати: засиделся за стаканом вина у приятеля, бондаря того же завода Мазана Каражаева.

Решив сократить путь, — Каражаев жил на противоположном конце аула, растянувшегося вдоль реки на несколько километров, — Сахат пошел задами, но, будучи изрядно навеселе, запутался в чужих огородах, растревожил аульных псов и, спасаясь от них, где-то свалился через плетень и разбил в кровь губы. Словом, к дому он вышел примерно во втором часу ночи, перепачканный, с расцарапанной физиономией.

Встретили его неизвестные, когда он уже брался за ручку калитки.

Двое.

Луна была затянута тучами, и относительно их внешности Кабдугов ничего определенного сообщить не мог. Один из нападавших был намного выше другого, это сыровар успел заметить. Высокий размахнулся и со словами: «Получай, подлюка, за Чохрак!» ударил его чем-то твердым. Счастье Кабдугова, что он плохо стоял на ногах. Как раз в ту секунду он покачнулся, и удар скользнул по темени.

Сахат упал в пыль, но тут же вскочил и — куда только хмель подевался — с завидной для его состояния и комплекции легкостью перемахнул через забор. Вслед грохнул выстрел. Сахат упал во двор с простреленной выше колена ногой и ударился грудью о сложенные штабелем колотые дрова. Уже теряя сознание, он услыхал гул машины.

Одного слова «Чохрак» Шукаеву оказалось довольно, чтобы вспомнить.

Сахат Кабдугов!

Старый связник умершего в тюрьме Хахана Зафесова! Того самого Хахана, который знал все о похищении карабаира, не одобрял своих бывших сообщников, но никого не выдал, верный воровскому закону, пока Шукаев не припер его к стенке. Стоп!.. Там был еще какой-то условный знак, по которому они узнавали верных людей! Ну да, фуляровый платок с монограммами, вышитыми женой Сахата!.. Два имени — самого Хахана и Кабдугова были Жуниду известны. Остальных старый хитрец Зафесов не выдал. Так и унес с собой тайну в могилу.

Что же это? Случайность? Или через столько лет ему снова попадают в руки детали давным-давно забытого дела?

Как бы там ни было, а теперь Шукаев с еще большим тщанием лазал по всем закоулкам двора, обследовал каждую пядь земли у ворот и по обе стороны туфового забора.

И был вознагражден за упорство.

Пуля застряла в саманной стенке коровника.

Он долго ходил возле забора, пытаясь представить себе, откуда стреляли, и определить направление ее полета. Вначале ничего не выходило: по всем законам баллистики, пуля должна была, пробив мякоть ноги Кабдугова, устремиться вверх, потому что ограда была довольно высока.

Младший лейтенант, присоединившийся к Жуниду, как бы прочел его мысли.

— Вряд ли стоит искать пулю. Выстрел, очевидно, был произведен снизу вверх… — как все молодые криминалисты, говорил он суховато — казенным языком: «произведен», «являлся», «не имеется».

Шукаев не ответил, рассматривая фигурные туфовые плиты с отверстиями, из которых был сложен забор.

— А если?

— Что?

— А если стреляли уже после того, как Кабдугов перелез через забор? Если стреляли через одну из этих дырок? — он поискал глазами на другом конце двора: там — коровник, амбар, в стороне, чуть позади амбара, — плетенка уборной.

Коровник был недавно обмазан глиной, и это облегчило поиски. Достав перочинный нож, Жунид ковырнул вмятину с растрескавшимися краями и, подставив ладонь, извлек пулю Она сидела неглубоко.

Подошел Дараев, закончивший с допросом.

— Смотри, — сказал Жунид, раскрывая ладонь. — По-моему, из парабеллума. Хотя, конечно… — он обернулся к младшему лейтенанту, смотревшему на него с восхищением — нужна баллистическая экспертиза. Обязательно.

— Где ты ее нашел? — спросил Дараев.

— В самане. Возьмите, — он протянул пулю младшему лейтенанту. — Приобщите ее к делу по всей форме.

Тот ушел в дом.

— Вадим, у меня есть все основания не очень-то доверять Кабдугову и его семейке, — сказал Жунид, когда они остались одни. — Допроси-ка еще раз старуху и жену. Разумеется, сделай так, чтобы не обидеть этого мальчика, — он кивнул вслед удалявшемуся младшему лейтенанту. — Если будет трудно… Напомни им Хахана Зафесова.

Вадим Акимович посмотрел на него с удивлением.

— Ты думаешь?..

— Потом объясню. Разве тебе ни о чем не говорит название — Чохрак?

Дараев потер лоб.