Рашид Кешоков - По следам карабаира. Кольцо старого шейха

— Позвольте, — поднялся начальник угрозыска Базаев, очень смуглый, черноволосый осетин. Было ему лет сорок, но темное, без морщин лицо и короткие, по-мальчишески подстриженные под бокс, волосы молодили его. — У меня есть свежие данные…

— Прошу.

— Вчера вечером я получил тревожное известие, — продолжал Базаев. — У Балан-Тулхи-Хана побывал сообщник Азамата Рахман Бекбоев и расшифровал Шукаева. Как это произошло, мне неизвестно, возможно, старик описал приметы приходившего к нему человека, и одноухий узнал Шукаева, несмотря на сбритые усы… Балан-Тулхи-Хан мечет громы и молнии и, наверное, оповестил уже всю шайку. Так что товарищу Шукаеву следует быть осторожным…

— Да, Жунид, это нужно учесть. Значит, у Гибцо Абастова вам появляться ни в коем случае нельзя! А теперь продолжим. Что нам еще известно? Во-первых, кража жеребца у Цораева. Сделали это люди Азамата. Один из них — Тау, Рахман Бекбоев, присутствовавший на празднике в доме шорника. Другой — кто-то из банды. Не исключена возможность, что сам Мамакаев. Словом, у нас две задачи — ликвидировать шайку во время налета, до или после него: это предстоит решить. И арестовать Гибцо Абастова. Но так, чтобы это не помешало выполнению первой части плана. Прошу высказываться!

— Разрешите мне, — снова поднялся Базаев. — Наличие у Мамакаева парабеллума, которым совершено убийство председателя, изобличает его владельца. Азамата нужно брать как можно скорее. Я предлагаю выставить засаду у опушки яндырского леса примерно за два часа до появления там обоза с товарами и атаковать банду до грабежа. Довольно возиться с ними!..

— У кого еще предложения?

— Мне кажется, в данном случае засада может не состояться, — сказал Шукаев. — Разве мы знаем точно место предполагаемого нападения? Нет, только приблизительно знаем. Я бы поступил так: подготовил бы мажару, груженную пустыми ящиками и плетеными корзинами, спрятал бы в ней сотрудников управления и угрозыска под вашей командой, Шахим Алиханович, возчиков тоже заменил бы переодетыми и вооруженными нашими людьми. И пусть налет состоится. Мамакаев едва ли ожидает, что несколько кучеров, экспедитор и завмаг окажут сопротивление…

— Я бы сделал иначе, — получив разрешение говорить, встал один из оперуполномоченных. — Еще не было случая, чтобы бандиты убивали кооператоров во время грабежа. Торговые работники, действительно, как правило, не оказывают сопротивления. Пусть мамакаевцы осуществят налет, а товары доставят к Балан-Тулхи-Хану. Вот тогда мы и арестуем грабителей, а заодно и муллу, которого давно пора посадить за решетку.

— Рискованно, — заметил Дараев. — Мы не имеем права, зная о готовящемся нападении, подвергать опасности жизни людей, везущих товары. Я лично — поддерживаю предложение Шукаева. А для верности стоит включить в опергруппу десяток конников и укрыть их задолго до операции в яндырском лесу, чтобы они были наготове и могли вмешаться в случае необходимости… Даже если налет произойдет в стороне от засады, на конях они подоспеют вовремя.

— Дельно, Вадим Акимович, — сказал Денгизов. — Вот так мы и поступим. Нет возражений? Тогда займемся разработкой плана в деталях…

После совещания, закончившегося часов в шесть вечера, друзья перекусили в ближайшей столовой и трамваем добрались до гостиницы «Интурист», где для них забронировали номер.

Гостиница оказалась полной противоположностью «Золотому фазану», в котором они ночевали в Баталпашинске.

В коридорах — ковровые дорожки, номер просторный, с двумя кроватями, шкафом и ванной.

Дараев сбросил сапоги и вытянулся на постели поверх одеяла.

— Ты узнал подробности о Гибцо Абастове? — спросил он.

— Нет, не успел.

— Я разговаривал с Базаевым. Хорошо, что ты не сунулся на эту Пушкинскую до совещания… неизвестно, как бы тебя там встретили. Абастов ведь давно состоит на учете в угро. Дом его — притон для всякой нечисти… Между прочим, дочь — красавица, но поведения самого легкомысленного…

— Шут с ней, с дочерью, — давай спать, я устал и ничего не соображаю, — заворачиваясь в одеяло, пробормотал Жунид.

Дараев разделся и последовал его примеру. Он тоже плохо отдыхал минувшей ночью в Орюрте.

Сквозь полуоткрытую форточку вместе с холодным вечерним воздухом доносились звуки улицы: голоса, шарканье ног по тротуару, лязг трамваев, но это уже не могло разбудить ни того, ни другого.

…Жунид проснулся от ощущения, что на него кто-то смотрит. Открыв глаза, подскочил на постели. Перед ним стоял Денгизов.