Станислав Родионов: Расследование мотива

Ватунский заметно вздрогнул.

— Решили ударить лежачего?

— Извините, — буркнул Рябинин. — Вырвалось.

— Сам понимаю, не те это ошибки. Убил человека… Помните, я сказал вам на кухне, что не жалею её? Это не так.

— Я и не поверил. Да-а, целый букет статей: неосторожное убийство, сокрытие регистрации брака и подделка документа.

— Но букет-то всё на одной почве. Из-за одной ошибки.

Рябинин тоже об этом подумал: не люби Ватунский свою первую жену — не было бы никаких преступлений. Впрочем, не люби он сильно карьеру — тоже не было бы. А не свяжись с красавицей — не было бы этой истории. Разруби он узел сразу, как только всё понял, — тоже ведь не было бы…

— Смотря что считать почвой, — вздохнул Рябинин.

— Суд будет?

— Да, должен быть суд.

— И меня посадят?

— Не знаю. Думаю, что нет, — искренне сказал Рябинин человеку, который убил женщину и предал любовь.

— Сергей Георгиевич, только прошу, чтобы история моего падения осталась в этих стенах.

— Я уже говорил — даю честное слово. Дня через два вызову вас для предъявления обвинения.

На следующий день, часов в восемь утра, когда по тусклым улицам не то катился волнами серый туман, не то морось сбивалась ветром в хлёсткие косяки, к дому номер семьдесят три по проспекту Космонавтов подъехал милицейский фургон с красной полосой, ржаво скрипнув тормозами. Из кабины вышел пожилой грузный мужчина в плаще, из фургона выпрыгнули два молоденьких милиционера и пошли за грузным в парадную. Они поднялись на последний этаж, и пожилой длинно позвонил в левую квартиру. Дверь сразу открыла стройная светленькая женщина с синими глазами, с расчёской в руке и шпилькми во рту — видимо, собиралась на работу. Она выхватила изо рта шпильки и вежливо улыбнулась мужчине. Тот неопределённо кашлянул и сделал шаг вперёд, но женщина стояла на его пути.

— Вам кого? — спросила она, всё ещё вежливо улыбаясь.

— Наверное, вас, — хрипло буркнул мужчина и шагнул к ней вплотную.

И тут она увидела сзади милиционера. Женщина стала отступать, не спуская глаз с погон. Войдя в переднюю, пожилой мужчина осмотрелся, опять кашлянул и достал из кармана бумагу:

— Марианна Сергеевна Новикова вы будете?

— Да, — сказала она, но никто не услышал.

— Вы? — уже громче спросил мужчина.

Теперь она только кивнула. Милиционеры скромно стояли у самой двери, которая так и осталась приоткрытой. Они ничего не делали, просто стояли, глубоко засунув руки в плащи, будто их работа ещё впереди — как грузчики, ждущие команду бригадира выносить мебель.

— Дайте паспорт, — приказал пожилой мужчина.

Дрогнувшими руками схватила она с трюмо сумочку и достала паспорт.

— Так, — открыл его мужчина, — Новикова Марианна Сергеевна, всё правильно.

Ловко, как письмо в почтовый ящик, бросил он паспорт в свой карман и уже без хрипотцы сообщил:

— Собирайтесь, вы арестованы.

Когда он это сказал, она ещё улыбалась. Губы так и остались в улыбке, но это была уже гримаса. Она прижала руки к груди, но они безвольно поехали вниз по телу.

— За что… арестована? — всё-таки спросила она.

— Сами знаете за что, — буркнул мужчина. — Вот санкция, читайте.

Она взяла бумагу и увидела слово «следователь».

Бумага была пёстрая и тяжёлая, такая тяжёлая, словно женщина держала не лист, а каменную книгу. Руки безвольно опустились. Мужчина на лету перехватил бумагу и тоже спрятал в карман.

— Одевайтесь, гражданка.

Он снял с вешалки плащ и набросил на её плечи. Она взяла с трюмо шляпку, секунду подумала, что с ней делать, вспомнила — и надела без зеркала.

— У меня же ребёнок в яслях…

— Ничего, позаботимся, — успокоил мужчина.

— На работу надо идти…

— Ничего-ничего, работа не этот, не волк, не убежит. Есть уважительная причина, прогула не поставят, — вдруг засмеялся он.

Милиционеры смотрели на неё с любопытством, и с сожалением — молодые ещё ребята.

— Ну что, пошли? — предложил мужчина.

Милиционеры синхронно вытащили руки из карманов и выпрямились. Она оглянулась, обвела глазами стены, словно хотела у них что-то спросить, и остановилась на телефоне.

— Разрешите позвоню… о ребёнке…

Мужчина глянул на часы, подумал и буркнул:

— Звоните. Только скорее.

Дырчатый диск вырвался из-под тонкого пальца. С третьего раза номер набрался. Она прижалась к прохладной трубке.

— Максим, если успеешь — устрой Герку. Я уже арестована.

Её тело дёрнулось, словно она проглотила что-то огромное, чугунное, а не маленький комочек в горле.