Владимир Колычев - Брат мой, враг мой

– Она что, с нами теперь? – спросил Юрка.

– Она со мной.

– А не опасно?

– Опасно было бы, если бы она про ствол не сказала.

– Что-то здесь не так. Подвох какой-то.

– Это уже мои проблемы. А в наши дела она лезть не будет, это я обещаю…

Виктор не собирался уподобляться Роджеру, который использовал Ульяну для своих темных дел. Он ее в свои проблемы впутывать не станет. А если ей вдруг некуда станет девать свою энергию, он поможет открыть бизнес в городе. В этом деле тоже надо крутиться, как белка в колесе, и решать головоломки, так что скучать не придется.

Виктор подошел к Ульяне и сел рядом с ней. Неважный у нее вид, нет прежней окрыленности, но и жалкой она не выглядела.

– Ты меня не обманула, – начал он, а потом подробно изложил ситуацию у него на квартире.

– У меня четвертый этаж, через балкон я выбраться не смог бы, – вслух рассуждал он. – Может, менты и не выставляли пост под моим балконом.

– А если выставляли? Если видели, что ствол из твоей квартиры выпал?

– Там нет моих отпечатков.

– Ну и что? Сейчас не тот случай, когда ментам нужны доказательства. Им достаточно подозревать тебя в убийстве Желудева, а там они найдут что-нибудь, чтобы закрыть в камеру. А ночью к тебе придут здоровенные амбалы с дубинками. Каждую ночь будут бить, пока не сдохнешь…

– Спасибо, утешила.

– А я не собираюсь тебя утешать. Я собираюсь тебя отсюда забрать.

– Куда?

– В Москву. Если твоих отпечатков на стволе нет, то менты тебе ничего предъявить не смогут. И в федеральный розыск тебя не объявят. А если ты сунешься к ментам, живым от них не выйдешь.

– И что мы будем делать в Москве?

– Жить. Бизнес откроем, деньги будем делать. Без всякого криминала, как нормальные люди.

– На какие шиши?

– А я богатая невеста. Роджер мне хорошее приданое оставил. Это не «общак», это его личные сбережения. Там очень приличная сумма.

– Я думал, ты останешься здесь, со мной.

– Здесь оставаться опасно, а в Москве мы легко затеряемся.

– Но я не хочу в Москву. Мое место здесь, – решительно проговорил Виктор.

– Ты все еще играешь в крутого авторитета? – спросила она, с тоской глядя на него, как на неразумного ребенка. – Еще не понял, что игры закончились? Менты от вас камня на камне не оставят.

– Поживем – увидим.

– Ты же говорил, что тебе не нравится такая жизнь?

– Не говорил.

– Но давал понять.

– Неважно, что у меня на уме, важно, как я живу. А живу я своим делом. И если моих пацанов забрали менты, я должен их вытащить.

– Их ты вытащишь, а сам увязнешь… Я уезжаю прямо сейчас, завтра будет уже поздно. И ты должен поехать со мной.

– Я не могу бросить своих пацанов.

– Не будь дураком!

– Нет, я остаюсь…

– Тогда до свидания, – разочарованно вздохнула Ульяна, поднялась из-за стола, повернулась к нему спиной и решительно шагнула к выходу.

– Прощай! – раздосадованно бросил он ей вслед.

Ульяна остановилась, резко развернулась к нему.

– А прощаться не надо!

Она хотела сказать что-то еще, но какая-то горечь подступила к горлу, надавила на глаза, и из них потекли слезы. Отчаянно махнув рукой, она побрела к своей машине.

Ульяна уехала, а где-то через час со стороны ворот донесся истошный вопль:

– Шухер, менты!

Юрка пугливо дернулся, схватил Виктора под руку и потянул к выходу. На машине от ментов уже не уйдешь, но можно перескочить через ограду вокруг базы и затеряться в лесу. Именно этот курс взял и Алик. Но Виктор отказался следовать за Юркой и остался на месте. Не факт, что пацаны смогут удрать от ментов, а на их руках, как ни крути, кровь Роджера. Если Виктор останется здесь, то менты переключатся на него, и пацаны точно смогут от них уйти. А он должен остаться, потому что менты застали их здесь врасплох по его вине. Нельзя было задерживаться, надо было уезжать отсюда сразу же, вслед за Ульяной. Ведь можно же было предположить, что Пух или Афанас могут сдать ментам этот адрес…

Где можно узнать, как чувствует себя водолаз, у которого в акваланге вдруг закончился кислород? Правильно, в милиции…

Глубина большая, до поверхности далеко, пока всплывешь, подохнешь от удушья. Еще немного, и все… Но нет, пакет с головы снимается, и легкие жадно втягивают в себя воздух.

– Ну что, говорить будешь? – спросил старший лейтенант Кочанов.

Он и не пытался изображать из себя хорошего полицейского. Плохой полицейский Желудев «приказал долго жить» и уступил ему свое место.