Станислав Родионов - Отпуск

Виноградная улица кончилась. Табачное поле подходило только к одному беленькому дому, который ничем не отличался от других. У проволочной изгороди стояла женщина. И он почему-то сразу решил, что это Августа.

— Здравствуйте, — сказал инспектор, не имея никакого плана.

— Здравствуйте, — негромко ответила она.

Ей не было тридцати. Симпатичное лицо с глубоко въевшимся загаром. Слабоголубые, не южные глаза. Волосы, отбелённые солнцем. Крупные ладони с грубой кожей, видимо, задубевшей на виноградниках и табачных плантациях.

Она вопросительно смотрела на гостя. Ему оставалось только спросить про помидоры.

— Дачников пускаете?

— Мы вообще не пускаем.

— Дом громадный, а не пускаете, — удивился он.

— Одна большая комната да кухня. Некуда пускать.

Говорила она спокойно, чуть улыбаясь неопределённой улыбкой.

— Может, есть какая пристройка? Вторую ночь сплю у моря…

Она поверила, улыбнулась, но промолчала.

— Или с вашей мамой поговорить? — не сдавался инспектор.

— Мамы у меня нет.

— Ну с папой?

— Отец уехал.

Она попыталась улыбнуться, но на этот раз улыбка не получилась — только шевельнулись губы. Отец уехал. Всё правильно. Его и не должно быть.

— Пожалейте человека! — заговорил инспектор с подъёмом, который появился, стоило ему услышать про уехавшего отца. — Есть у вас беседка, сарай, кладовка, чердак? Я не варю, не стираю, не пью и не курю.

— Беседка есть, — задумчиво сказала она, скользнув взглядом по ссадине на лбу.

— Чудесно! Я буду платить, как за комнату.

Она усмехнулась:

— Живите. Только беседка без крыши.

— Зачем на юге крыша? Спасибо, побежал на пристань за вещами…

Возможно, он опять лез в яму. Но теперь была откровенная борьба, где удара в спину он не пропустит, потому что в борьбе его ждёшь.

Инспектор испытывал лишь неудобство перед хозяйкой — всё-таки съели не одну миску помидоров. Она поджала губы и села у калитки, как бы показывая, что путь свободен. Она даже ни о чём не спросила. И гордо не взяла деньги за три дня вперёд, которые он хотел ей вручить в порядке компенсации за ущерб, причинённый досрочным освобождением квартиры.

Но не объяснять же.

Инспектор уголовного розыска привык работать по версиям. Несведущему человеку показалось бы, что инспектор играет в детектив, полагая загадкой то, что и так очевидно. Но для оперативника нет очевидных положений — для него есть версия проверенная и версия непроверенная.

Очевидно, что этот Олег на пляж не пойдёт… И всё-таки… В инспекторской практике был случай, когда уголовника искали по всему Союзу, а он ночевал на месте своего преступления.

Петельников вернулся к морю.

Было то время, когда закончился дневной отдых с изнуряющим солнцем, беспрерывным купаньем и обильными фруктами; было то время, когда ещё не наступил отдых вечерний с такими же изнуряющими развлечениями. Было самое хорошее время, время полутонов и полушумов — без жары, без вскриков и даже без прибойного гула волн. Толпы умиротворённых отдыхающих тянулись с берега.

Петельников спустился к воде и оглядел прореженный пляж. Конечно, его тут не было. И не могло быть. Но девушки, Медузочка и Чёрненькая, сидели на гальке плечом к плечу.

— Рад, что вы не сгорели, не утонули и не объелись вишнями, — приветствовал их Петельников, усаживаясь на свой объёмистый портфель.

— А вы объелись? — спросила Чёрненькая.

— Я тут с голоду помираю…

— А откуда у вас ссадина?

— Неудачно нырнул.

— Уезжаете? — поинтересовалась она, окидывая взглядом его одежду и портфель.

— Нет, он не уезжает, — сказала вдруг Медузочка, всматриваясь в море, словно она так и смотрела в него со вчерашней встречи.

— Да? — удивился Петельников.

— Ведь блатные не уезжают, — объяснила Медузочка, — а смываются.

— Вы про меня? — уже не удивился инспектор.

Его друг, следователь прокуратуры Рябинин считал, что их оперативной работой должны бы заниматься лишь одни женщины, не имеющие мускулов, но обладающие той интуицией, которой не хватает мужчинам.

— А разве не так? — спросила она.

— А разве похож?

Медузочка повернула голову, одарив его взглядом своих огромных немигающих глаз. Красива. Если бы его отпуск был подлиннее. Если бы он не попал в эту криминальную историю. Если бы не так жарко. Если бы он признавал пляжные знакомства…

— Вы, может быть, и не очень похожи, — вмешалась Чёрненькая, — но ваш приятель… Жаргон, нахальство, татуировка.