Станислав Родионов - Тихие сны

— И все эти пять лет ей не снилось тихих снов…

Дыкина открыла мокрое лицо и почти шёпотом спросила:

— А я?

— Что вы?

— Какие сны вижу я?

— Не знаю.

— Когда отдала девочку, мне приснилось… будто роняю её в колодец. И теперь… Нет, не сон этот увижу, упаси бог, а только во сне вспомню тот сон, как просыпаюсь вся в поту.

Она вытерла влажные скулы и ещё блестящие глаза. И спросила без всякой надежды и вроде бы даже не у следователя:

— Отберёте ребёнка?

— Отберём, — жалостливым голосом согласился он.

И пока в кабинет входил инспектор, Рябинин успел начать и додумать длинную мысль о себе…

Он смог бы работать там, где обнажено человеческое горе, — в больнице, в колонии, на кладбище… Но он не смог бы работать судьёй, потому что век бы не рассудил Катунцевых с Дыкиной.

В приоткрытое окно сочилась усталая осень.

Петельников смотрел на прореженные холодами безлистные кусты и думал, что теперь можно заняться и теми делами, которые накопились за этот месяц. Но в приоткрытое окно сочилась усталая осень, расслабляя его мозг запахами, свежестью и своей грустью, так любимой русским человеком. Нет, это не осень сочится, — шёл такой мелкий, почти незаметный дождь, и казалось, что небо уныло сочится водой, и хотелось, чтобы кто-то всесильный сгрёб его, небо, в кулак и отжал воду сразу, дождём. Усталая осень… А может, он устал?

Инспектор обошёл кабинет так, чтобы миновать сейф с кипой неразобранных бумаг. И вновь оказался у приоткрытого окна, откуда сочилась осень.

Вчера лил проливной. Асфальт чист и чёрен, но вдоль поребрика, где бежала дикая вода и несла берёзовые листья, теперь яркой желтизной легла разветвлённая молния — те берёзовые листья, которые вчера не поспели за дикой водой. Сама берёза, росшая подальше, стояла тихо — осыпалась и, наверное, нарастила новое кольцо. Может быть, и у человека есть свои кольца, свои периоды жизни? Может быть, и человеку иногда надо менять квартиру, работу, мысли?

Он вернулся к столу, сел, медленно придвинул телефон и набрал номер, который, оказывается, уже запомнил. А ведь всё имеет свои периоды жизни — деревья, вселенная, бабочки… Даже на расследование уголовного дела отпущен свой период.

— Это кто? — спросил его детский голосок.

— Катя?

— Ага.

— А я волшебник Ноль Два, — попытался сказать он голосом волшебника, но поскольку никогда их не слышал, то неожиданно отчеканил голосом дежурного райотдела.

— Мама, мама, волшебник Ноль Два в трубочке! — крикнула она куда-то в комнату и тут же спохватилась: — А ты к нам в окно влетишь или через вентилятор?

— Ну зачем же… Я приеду.

— На верблюде?

Инспектор замешкался, понимая, что приехать он должен если и не на верблюде, то как-то необычно.

— Я приеду на ноликах.

— Не упадёшь?

— У меня два нолика, да я одолжу у приятеля-волшебника его два нолика — вот уже четыре. Да если приделать руль, да сверху синий огонёк…

— А завывать будешь?

— Обязательно.

— А зачем?

— Чтобы отпугивать злых духов.

— А ты не обманываешь?

— Волшебники, между прочим, не обманывают.

Он ещё ничего не услышал, кроме частого дыхания, но уже знал, что трубка в другой руке.

— Это вы? — спросил голос, чуть глуховатый от улыбки.

— Это я.

— Наконец-то…

— Я догадался, почему при виде холодной, пустынной и безжизненной луны человек думает о любви.

— Да?

— Потому что человеку становится так одиноко и холодно, что он тянется к другому человеку.

— А сейчас одинокая и холодная осень.

— Да, она сочится ко мне в окно.

— Она проникает в душу.

— Аня, а вы не забыли про зелёный горошек? Вдруг я его тоже не люблю?

— И я не буду любить.

— Вдруг, увидев луну, я всего лишь завою?

— И я буду подвывать.

— И вдруг я не волшебник?

— Неправда.

— Откуда вам знать?

— Я верю дочке.

Инспектор слушал её неслышное дыхание и чего-то ждал. Но она сказала всё, что может сказать женщина. Чего же он ждёт? Себя. Инспектор услышал ответные стуки сердца. Но он не мальчишка — он ждал ответных волн разума. А их не было. Да ведь известно, что сердце с умом не всегда в ладу. Имеет ли право взрослый мужчина на необратимый шаг, за которым две судьбы и горечь зелёного горошка? Человек не дерево — может новое кольцо и не наращивать. Впрочем, он уже обещал девочке.

— Аня, вы одиноки…

— А вы? — перебила она.

— У меня есть ребята из уголовного розыска.

— А у меня есть дочка.

— Аня, я к тому, что от одиночества человек может и пень принять за волшебника.