Марианна Баконина - Смерть на выбор

Саша был последним и в подвал вошел тоже последним. Он сразу узнал Лизавету, хотя девушка, стоявшая в центре темного помещения, лишь отдаленно напоминала самоуверенную журналистку, которую он расспрашивал о ее убитом коллеге Кастальском и которую уговорил сотрудничать.

Черная куртка из жатой кожи порвана, свитер в пятнах крови, один глаз заплыл, из раздувшейся губы сочится кровь. Рядом замер громила. Приказ нежданных гостей явно произвел на него сильное впечатление, он застыл как жена Лота, с поднятой рукой.

Остальных не разглядеть. Один, в пижонском жилете, оттолкнул другого и бросился к Лизавете.

— Ты в порядке? Ну скажи, в порядке?.. — Ему не мешали. Один из соратников Саши Смирнова достал мощный фонарь, осмотрел всех и каждого, остановился на рыжем:

— А, старый знакомый. Ладно, упакуйте их пока, а там поглядим. Не люблю, когда обижают женщин. — Он повернулся к Лизавете. — Помощь не нужна?

Девушка медленно покачала головой. Она все еще не могла опомниться.

— Это вас мы должны были найти? — продолжал задавать вопросы неизвестный ей мужчина.

— Не знаю, — с трудом выдавила ответ Лизавета. И тут ей на помощь пришел Саша Смирнов.

— Ее, ее, я нашел твоего «просто Павла», это его люди, представляешь, за час сумели организовать операцию. — Оперативник буквально захлебывался от восторга. Он знал, сколько времени занимает подготовка подобных мероприятий у официальных структур. Сколько нужно согласований, утрясок, увязок, и все равно накладок случается — не перечесть.

— Ладно, уведите их, — распорядился тот, кто был здесь за старшего.

— Пойдемте.

Два Саши — Байков и Смирнов — сопровождали Лизавету. Она шла с трудом, и не потому, что от побоев болело все тело, — она занималась спортом, была вполне тренированной для женщины. Слишком много сил отнял звериный гнев, разбуженный глупыми бандитами; теперь, когда пришли спасители, — по крайней мере пока они казались именно спасителями, ведь вместе с ними был оперативник, с которым она работала, — когда необходимость сопротивляться отпала, сил тоже почему-то не стало.

В вестибюле, спокойном и мирном, странно выглядели замаскированные бойцы, они сгрудились у входа, вероятно, ждали кого-то.

Вдруг дверь резко распахнулась, стремительно даже не вошел, а ворвался человек в строгом сером костюме, человек с ласковыми лучистыми синими глазами.

— Успели, я так и думал. — Мягкий баритон, спокойные интонации, никаких нервов. Он словно не видел изуродованного Лизаветиного лица. — Ладно, мы поехали, а здесь подчистите все, чтобы никаких следов, — обычные разборки.

Лизавета, которая только сейчас стала потихоньку приходить в себя, вздрогнула и пристально посмотрела на синеглазого мужчину.

— Я вас нагоню, — он обращался и к Лизавете, и к ее спутникам. — Подождите у машины…

У крыльца стояла серая «Волга», новенькая и блестящая. «Интересно, из каких соображений они пользуются только отечественными автомобилями?» — подумал Саша Смирнов. Синеглазый не заставил себя долго ждать. Он отодвинул в сторонку оператора и оперативника, бережно, с дипломатической сноровкой усадил Лизавету на заднее сиденье, сам устроился рядом. Знаком показал, что один из Саш может занять переднее сиденье, а второму лучше обойти машину и сесть на заднее, с другой стороны. Все безоговорочно подчинились.

— Сначала на всякий случай проконсультируемся с доктором, а потом кассеты и все остальное. Нет возражений?

Никто не сопротивлялся. Впрочем, и вопрос был задан скорее для проформы.

Лизавета зло поблескивала глазами, стакан (доктор, к которому привез ее «просто Павел», уверил, будто коньяк лучший антидепрессант) она сжимала так крепко, что побелели кончики пальцев.

Она забилась в уголок кухонного дивана, хотя обычно уступала это место гостям, и молчала. Молчала уже третий час.

Безропотно отдала спасителю Павлу кассету с передачей. Он поцокал, похвалил за скорость, пообещал устроить в эфир на первом канале. В ответ — ни звука. Потом ее отвезли домой. Оба Саши пытались выяснить, как им теперь быть — подниматься ли в квартиру вместе с девушкой или оставить ее одну. Руководил «просто Павел».

— Нам надо поговорить, поэтому сами понимаете. — Не приученный к субординации человек «свободной» профессии — оператор Байков немного повозмущался:

— Она и сама могла бы сказать. Что вы тут хозяйничаете? — Лизавета безмолствовала и подчинялась «просто Павлу».