Виктор Банев - Череп императора

— Собираетесь нас убить? А что потом вы скажете своим коллегам, которые остались наверху?

— Что-нибудь придумаем, — просипел он. — Вы все здесь — подозреваемые. Могли же вы, сговорившись, напасть на меня? И в порядке самообороны… В общем, за меня не волнуйтесь, я соображу, что сказать.

Я огляделся по сторонам. Выкрашенные в черное стены, тусклые лампы прожекторов, зеленые от страха Мартин и Брайан… И Дебби — красивая, как может быть красивой женщина, решившая, что ей больше нечего терять. Вот уж не думал, что придется умирать так…

— Знаете, капитан, хочу попросить вас о любезности.

— Валяй. Воля умирающего — закон…

— Вы настолько омерзительно выглядите… Простите, но не могу отказать себе в удовольствии…

Я коротко, без замаха, выбросил руку вперед и впечатал ему аккурат в волевой подбородок. Умирать, как баран, даже не попытавшись хоть что-нибудь сделать, было просто обидно…

Капитан лишь слегка покачнулся и даже не изменился в лице.

— Легче? — спросил он.

— Вы знаете, намного.

— Ну, не обессудь, теперь моя очередь.

Он наотмашь ударил меня рукояткой пистолета, а когда я упал, добавил еще. Несколько раз. Получить по затылку стальной штуковиной — удовольствие, надо сказать, небольшое, а у капитана плюс ко всему был, похоже, в этом деле неплохой навык. «Умники хреновы… — повторял он, методично обрушивая на меня удары. — Ненавижу… Разгадку он, видите ли, нашел… Сдохнешь с этой разгадкой, как собака…»

Утомившись, он шагнул в сторону и взвел курок. В ушах у меня стучала кровь, единственное, что я видел, — это пыльные, вымазанные мазутом шпалы, находящиеся всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Что творилось вокруг и почему вдруг Дебби звонко вскрикнула, видеть я из этого положения просто не мог…

Я зажмурился, ожидая пули, но — ничего не происходило. Я лежал неподвижно и ждал, а затем решил открыть глаза.

Капитан, неуклюже раскидав ноги, лежал поперек рельсов. Сквозь волосы на затылке у него сочилась кровь, а над ним, ухмыляющийся и довольный, стоял… Нет, это не было галлюцинацией — это действительно был Осокин. Небритый, веселый и по-прежнему одетый в мой, старый плащ.

Все это было настолько нереально, настолько невозможно и абсурдно, что я даже не удивился. Я с трудом поднялся на ноги, автоматически отряхнулся и посмотрел на него.

— Жив, боец? — усмехаясь, спросил Леша.

— Да пошел ты… Дай сигарету.

— Здесь, говорят, не курят…

— Ага. Здесь только трескают по башке топором и собираются стрелять в затылок. Больше ничего.

Осокин бросил мне пачку «Лаки Страйк», и я наконец закурил. Затянулся, закрыл глаза и на целую вечность замер, поражаясь тому, как же это все-таки здорово. Живой… Живой, черт возьми… Все продолжается…

— Откуда ты взялся? — спросил я наконец у Осокина. Наверное, это был глупый вопрос — у ангелов-хранителей не принято спрашивать документы.

Скалясь и поглядывая на все еще лежащего без сознания капитана, Осокин объяснил, что после того, как я, словно взбесившийся, сорвался из гостиничного номера Дебби, он почуял неладное и решил вечером проследить за тем, как пройдет наша встреча с капитаном.

— Плащ-то на мне по-прежнему твой, — говорил он, — а во внутреннем кармане лежит твоя пресс-карта годичной давности. После того как вы спустились вниз, я подошел к постовому и сказал, что я — это ты, но только слегка припозднился. Прошу, мол, прощения, пропустите, пожалуйста. Ты знаешь — эти бараны поверили и пропустили меня без единого вопроса. За что только им зарплату платят, а? Я шел по туннелю метрах в ста за вами. Хорошо что не дальше — когда туннель начали перекрывать и из стены поползла бетонная переборка, еле успел проскочить. Ну а потом стоял — во-он там, наблюдал… Не слышно ни хрена, честное слово, а то я бы раньше подошел. Сперва я думал, вы тут своими следственными экспериментами занимаетесь, а потом смотрю — нет, все серьезно, похоже, он действительно собрался тебя валить. Ну, тут уж я, конечно, вмешался. Зря, что ли, я в свое время занял второе место на городском турнире по боксу? Вырубил этого мордоворота с одного удара!

— Я что-то слышал про эту историю с турниром, — сказал я. — Это было не в тот ли раз, когда против тебя выставили однорукого парня со второй стадией дистрофии?

Мы выкурили еще по одной сигарете и решили, что из туннеля нужно как-то выбираться. «А с этим что?» — кивнул Осокин на капитана. «Пристрели его, и делу конец!» — сказала Дебби. Все это время она стояла и огромными влюбленными глазами смотрела на Осокина. Я выдернул из брюк капитана ремень и туго скрутил ему руки за спиной. Вдвоем с Осокиным мы оттащили его к стене и аккуратно усадили. Оба ирландца — и Мартин, и Брайан — по-прежнему неподвижно стояли у стены. Мы трое избегали даже смотреть в их сторону.