Иван Сербин - Идеальное преступление

Служебный рыжий «РАФ» уже ждал, приткнувшись к тротуару. Старательно отворачиваясь от хлестких тонких струй дождя, Волин забрался на переднее сиденье, поздоровался с водителем, кивнул:

— Поехали.

Микроавтобус, словно мощный буксирчик, выплыл на середину отсыревшей асфальтовой реки и, набирая скорость, покатил к центру.

В прокуратуре было на редкость спокойно. Никто не бегал, не суетился, что случается в совсем уж экстремальных ситуациях. А сегодня что, не экстремальная, что ли? Что-то Волин не помнил, чтобы ему когда-либо названивали с Петровки и из МВД одновременно.

Проходя мимо дежурки, кивнул Косте:

— Привет.

— Здравствуйте, Аркадий Николаевич, — улыбнулся тот.

— Не звонили больше по мою душу?

Костя развел руками:

— Никак нет. Все тихо.

— Понятно, — бодро кивнул Волин.

Перед отпуском все почему-то производят впечатление здоровых, чрезвычайно активных людей. Это из отпуска возвращаются отжатыми, словно зимний лимон.

Волин прошел в кабинет, снял пальто, присел за стол. Не считая странных звонков, день обещал быть до обидного банально-привычным. Это не могло не раздражать.

— Не звонят, и не надо, — громко возвестил Волин непонятно кому.

Действительно, не больно-то и хотелось. У него и своих забот — выше крыши. Вот только нужно решить, чем именно заняться в последний рабочий день: то ли с патриотическим пылом кинуться на наведение порядка в бумажном болоте, толи вообще ничем не заниматься.

Волин выдвинул верхний ящик стола и тут же задвинул его обратно. Выдвинул средний и тоже задвинул. Пожалуй, все-таки стоило заняться ничегонеделанием.

В дверь деликатно постучали. В прокуратуре так стучал только один человек — вечный дежурный Костя.

— Входи, Костя! — гаркнул Волин, доставая из кейса китайский цветастый термос и прикидывая, выпить кофейку сейчас или немного погодя.

Дверь открылась, и в кабинет вошел Главный. У Волина едва челюсть не отвисла от удивления. Видать, медведь нынче в лесу издох, подумалось ему. Иначе с какой такой печали Главный стал стучать в двери подчиненных?

— Аркадий Николаевич, рад тебя видеть, — расплылся Главный, прошел к столу и присел, отдуваясь. — От денек, а?

Тут Волин едва не поперхнулся второй раз. Обычно Главный называл его «Волин», невзирая на возраст и выслугу.

— Как у тебя настроение нынче?

Когда начальство спрашивает вас: «Как настроение?» — можете быть уверены, что оно, начальство, собирается вам его испортить.

— Спасибо, — настороженно ответил Волин, шкурой чувствуя неладное. — Хорошее настроение, предотпускное.

— Ах да, — деланно нахмурился Главный. — Ты же с завтрашнего дня в отпуск собирался?

— Что значит собирался? — Волин затаил дыхание. Неужели?.. — Я и сейчас собираюсь. С завтрашнего дня. Согласно подписанному вами заявлению.

— Ну да, ну да, — кивнул Главный. Он поднялся, сунул руки в карманы брюк, прошелся по кабинету, остановился у окна. — В общем, Аркадий Николаевич, с отпуском, похоже, придется повременить.

— Не понял? — соврал Волин. Все он понял. Точнее, почти все. Что-то случилось. Где-то образовалась дыра. Эту-то дыру и собирался заткнуть Главный. Им, Волиным. — В каком смысле повременить? И что значит «похоже»? На что похоже?

— Да ни на что. Это я так сказал, к слову. Чего ты вскинулся-то? — Ох, и неловко же Главный себя чувствовал. — Думаешь, мне приятно тебе такое говорить? — Нервничал Главный, потому и сорвался. А Волин и не думал вскидываться. Сидел себе, смотрел на Главного. — Да я, может, переживаю еще больше, чем ты. Однако ничего не поделаешь. Служба, брат.

— Я три года в отпуске не был, — напомнил Волин. — У нас и билеты на самолет уже куплены. И насчет дочки я в школе договорился.

— С билетами решим. Поедешь ты в свой отпуск. На недельку попозже. Вы куда ехать-то собрались?

— В Сочи.

— Вот. В начале ноября там самая погода, — фальшиво оживился Главный. — Решим и с билетами, и со школой. Лично позабочусь.

— Не могу, — мрачно заявил Волин. — Никак. Мне жена этого не простит. Она же тоже отпуск на работе взяла. Специально подгадали, чтобы вместе уйти.

— Слушай, Волин, — терпеливо сказал Главный, — я, конечно, приказывать тебе не могу. Заявление твое подписано, можешь ехать. За воротник тебя никто хватать не станет.

— Вот и чудно.

— Если тебе, конечно, совесть позволит, — оговорился быстро Главный. — Дело — зарез. Начальство на контроле держит. С меня башку снимут, вместе с погонами. Кстати, возможно, что и с тебя тоже. Но с тебя-то после отпуска, а с меня прямо завтра. Я могу твоей жене позвонить, поговорить. А? Выручай, Волин.