Марио Пьюзо - Дураки умирают

Очередь на какое-то время застыла. Молодежь со знанием дела говорила о кино. Симпатичные девушки и не менее симпатичные юноши с бородками и длинными волосами а-ля Христос.

Я уселся на бордюрный камень, благо очередь не двигалась, и углубился в книгу. Никто не обращал на меня никакого внимания. В Голливуде чтение на улице не считалось проявлением эксцентричности. Я так увлекся, что далеко не сразу услышал настойчивые автомобильные гудки. Наконец поднял голову. В шаге от меня застыл фантастически красивый «Фантом Роллс-Ройс», за рулем которого сидела ослепительная Джанель.

— Мерлин, что ты тут делаешь? — спросила она.

Я поднялся.

— Привет, Джанель, — небрежно поздоровался, увидел мужчину на пассажирском сиденье. Молодого, красивого, в прекрасно сшитом сером костюме и сером шелковом галстуке. Он, похоже, не возражал против короткой остановки: дама имела полное право поговорить с заинтересовавшим ее пешеходом.

Джанель представила нас. Упомянула, что «Роллс» принадлежит молодому человеку. Я, конечно, принялся восхищаться его автомобилем, а он в ответ сообщил, что в восторге от моей книги и с нетерпением ждет выхода фильма. Джанель сказала, что молодой человек — топ-менеджер одной студии. Она хотела показать мне, что не просто раскатывает с каким-то богачом на «Роллс-Ройсе», что у нее деловая прогулка.

— А как ты сюда попал? Только не говори, что сел за руль.

— Нет. Приехал на такси.

— А почему ты стоишь в очереди?

Я отвел глаза в сторону и сказал, что при мне нет красавицы-подруги с членской карточкой Академии, которая могла бы купить билет без очереди.

Она знала, что я шучу. Когда мы ходили с ней в кино, она всегда норовила использовать свою членскую карточку, лишь бы не стоять в очереди.

— Ты бы ею не воспользовался, даже если бы она у тебя была. — Она повернулась к своему дружку: — Он у нас глуповат, — сказала она, но в ее голосе слышались нотки гордости. Она любила меня за то, что я, в отличие от нее, никогда не стремился воспользоваться положенными привилегиями.

Я видел, что Джанель жалеет меня. Как же, я приехал к кинотеатру на такси, один, теперь вот стою в очереди за билетом. Она рисовала себе романтический сценарий. Я — ее прежний, пребывающий в забвении муж, который смотрит в окно и вдруг видит ее, свою бывшую жену, со счастливыми детьми и новым спутником жизни. На ее карие, с золотыми блестками глаза навернулись слезы.

Я знал, что выигрыш будет за мной. А вот симпатичный парень на пассажирском сиденье «Роллса» понятия не имел, что эту партию ему суждено проиграть. Но для этого мне предстояло потрудиться. Я начал задавать вопросы о его работе, и он запел как соловей. Я изобразил крайний интерес, он нес и нес обычную голливудскую чушь, и я, конечно, видел, что Джанель нервничает и злится. Она-то знала, что он пустышка, но не хотела, чтобы это стало известно мне. А потом я снова стал восхищаться автомобилем, и вот тут парень вошел в раж. Через пять минут я знал о «Роллс-Ройсе» куда больше, чем мне хотелось. Но я продолжал восхищаться чудом английской техники и повторил слово в слово шутку Дорана, которую уже не раз слышала Джанель. Сначала спросил, сколько стоит машина, а потом с милой улыбкой сказал:

— За такие деньги она должна и минет делать.

Джанель эту шутку ненавидела.

А парень смеялся, смеялся и смеялся.

— Никогда не слышал ничего более смешного.

Кровь бросилась в лицо Джанель. Она посмотрела на меня, но тут я увидел, что очередь вновь двинулась и мне пора занимать свое место. Я сказал парню, что рад был с ним познакомиться, заверил Джанель, что новая встреча с ней доставила мне безмерное удовольствие.

Два с половиной часа спустя, выйдя из кинотеатра, я увидел припаркованный у тротуара «Мерседес» Джанель. Сел на переднее сиденье.

— Привет, Джанель. Как тебе удалось избавиться от него?

— Сукин ты сын, — процедила она.

Я рассмеялся, наклонился к ней, она меня поцеловала, и мы поехали в мой отель, где и провели ночь.

В ту ночь она очень любила меня. Но один раз спросила:

— Ты знал, что я приеду за тобой?

— Да, — без запинки ответил я.

— Мерзавец.

Ночь мне запомнилась, но утром все выглядело так, будто ничего особенного и не произошло. Мы попрощались.

Она спросила, надолго ли я приехал. Я ответил, что через три дня возвращаюсь в Нью-Йорк.

— Ты мне позвонишь? — поинтересовалась Джанель.

Я ответил, что времени у меня в обрез.

— Я же говорю не о встрече, а о телефонном звонке.