Дмитрий Федотов - Транзита не будет

Пришлось максимально сосредоточиться на управлении машиной. Состояние «темпа» позволяло вести джип за гранью разумного. К тому же на разбитой дороге преимущество тяжелого полноприводного и мощного «Лендкрузера» перед «паркетным» «Субару» сказалось незамедлительно. И я начал ощутимо сокращать дистанцию.

Через два километра я вдруг заметил, что слева, напрямик через поле, со стороны Бугристого прет знакомый пятнистый вездеход, и понял — подстраховался подполковник! «Мэверик» с тревожной группой бодро шел наперехват беглецу. Теперь я был уверен, что американцу не уйти, но решил: возьму сам!

Янки явно тоже заметил пограничников. И запаниковал. «Субару» вдруг дернулся вправо, выскочил из колеи и запрыгал по комкастому полю. Я снова вызвал в памяти карту и определил, куда нацелился «господин Гафар», — к руслу сухого ручья, по которому и ехать легче, и до границы ближе. И от погранцов возможно ускользнуть.

Медлить больше было нельзя, к тому же резервы организма не беспредельны, а «темп», как известно, съедает их быстрее, чем саранча посевы. Я вдавил педаль газа в пол, ошалевший «крузак» взревел всеми двумя с половиной сотнями лошадей и буквально полетел вперед. Толстая корма «Субару» быстро приближалась, а я все давил и давил на газ. Наконец тяжкий удар и скрежет раздираемого металла прозвучали для меня, как песня.

«Субару» занесло, развернуло, и он тяжело закувыркался по глинистой целине. Я резко затормозил, выскочил из машины и метнулся вслед подбитому джипу. Он замер на боку в паре десятков метров, двигатель его заглох. И это было хорошо, потому что из лопнувшего бензобака выплеснулось изрядное количество топлива. Чувствуя, что сам вот-вот отключусь от перегрузки, я обогнул «Субару» со стороны мотора и увидел вывалившегося через разбитое лобовое стекло американца. Лицо его было в крови, правая рука неестественно вывернута в плече. Пистолет «макаров» валялся тут же, в паре шагов от машины.

Я с облегчением вышел из «темпа» и не удержался, сел прямо возле янки на землю. В голове грянули колокола, навалилась дикая слабость, глаза застлало красным туманом. Последнее, что я запомнил, прежде чем провалиться в забытье, было дрожащее, как в мареве, видение бегущих ко мне фигур пограничников…

Очнулся я в какой-то комнате на кушетке. Медленно обвел взглядом помещение и сообразил, что это скорее всего медпункт на КПП. У противоположной стены, на такой же кушетке, лежал еще один человек с забинтованной головой. Повязка вся пропиталась кровью. «Фархад!» — догадался я, и в груди снова заворочался темный зверь, усталый, но по-прежнему грозный. Неужели Мститель погиб?.. Хотя нет, если б умер, его не стали бы бинтовать. Но ранение, судя по всему, серьезное.

Я попробовал сесть и сразу ощутил прилив слабости, голова резко закружилась, и я повалился обратно на кушетку. Ладно, займемся самовосстановлением. Привычно вошел в транс и вызвал образ растущего лотоса…

Где-то на периферии сознания мой внутренний сторож отмечал смутное движение в комнате, кто-то входил и выходил, слышались неразборчивые голоса, стук и даже смех. Но когда примерно через час я вернулся в действительность, то не сразу понял, что изменилось. Лишь бросив снова взгляд на соседнюю кушетку, осознал: Фархад исчез.

Первой мыслью было, мол, приехала «скорая» и забрала раненого. Тут я увидел кучу окровавленных бинтов на полу и невольно сглотнул. Неужели он сам встал и ушел?!.. Не может быть! Ранение в голову, пусть и несмертельное, это всегда тяжелая контузия, сотрясение мозга. Человек с таким ранением проваляется в отключке минимум сутки. И еще несколько дней не сможет самостоятельно передвигаться. А может, Фархада выкрали?.. Приехали керимовские боевики и, воспользовавшись суматохой, аккуратно вынесли тело? Да, но зачем бинты-то снимать?.. Ерунда получается. Значит так, ни «скорая», ни бандиты бинты бы снимать не стали. Первая — из целесообразности, вторые — из брезгливости. Следовательно, их мог снять только сам Мститель. Но зачем?! Ведь без них он просто истечет кровью!.. Или не истечет?..

Я снова сглотнул. Вывод оказался простым и в то же время совершенно очевидным: Фархад сумел за столь короткий срок восстановиться после тяжелого ранения и ушел дальше вести свой личный джихад. Принцип Оккама, чтоб ему!..

Я встал и подошел к опустевшей кушетке. Посередине лежанки белела одноразовая гигиеническая салфетка с полурасплывшейся надписью, видимо, сделанной кровью — «Керим». Слово было перечеркнуто стилизованной молнией, а сверху на салфетке лежал знакомый соляр с обрывком шелкового шнурка.