Дмитрий Федотов - Транзита не будет

Отловив у входа не совсем трезвого гостя с юга, я без обиняков поинтересовался, где тут продают дурь.

— Ты кто такой, а? — воззрился на меня джигит. — Ты чего тут нюхаешь, а? Совсем больной, да? Какая такая дурь тебе, а?

— Чего ты разорался? — почти натурально обиделся я. — Не видишь, человеку плохо! Дозу мне надо срочно, дозу!..

— А ну, проваливай отсюда, ишак паршивый! — раздухарился чернявый, моментально учуяв слабину в моих словах.

Вот так всегда: пытаешься быть вежливым с этими детьми гор, а они почему-то принимают это за слабость. А слабого, как известно, надо чмырить. Эх!.. Я молча сгреб джигита за грудки и припечатал к стене так, что у него лязгнули челюсти.

— Все понял? — с тихой угрозой поинтересовался я. — Или повторить?

— Вай, друг, ну зачем так обижаешься? Пошутил я… — залебезил тот. — Хочешь, я тебя сейчас к хорошим людям отведу?

— Ну, веди. Посмотрим, что за люди.

— О, самые настоящие, лучше не бывает!..

Мы поднялись на третий этаж общаги и двинулись по широкому коридору мимо комнат, большинство дверей которых было приоткрыто или распахнуто. Здесь никто никого не стеснялся, или, точнее, всем было на всё наплевать. Я шел и наблюдал жизнь самого жуткого человеческого «дна». Честно говоря, я даже не предполагал, что у нас до сих пор сохранились подобные «отстойники» для человеческих отбросов.

Вот за самодельным столом из ящиков для фруктов сидит разномастная компания мужчин и женщин. Они пьют водку, запивая ее разноцветной газировкой — «Фанта», «Тархун», «Кока-кола». Только пьют. Еды на столе никакой! Зато водки чуть не по бутылке на каждого. И пьют молча, почти не разговаривая, даже не улыбаясь.

Вот комната, уставленная двухъярусными кроватями, на которых спят полуголые темнокожие парни, похоже, таджики или туркмены. Посреди комнаты стоит на куске асбеста мангал с углями. На углях кипит большая кастрюля с каким-то варевом, его помешивает длинным черпаком еще один азиат — дежурный. Дым от мангала выходит частично в коридор, частью в раскрытое окно.

В следующей комнате, совершенно без мебели, сидит на полу человек, закутанный в драный тулуп, и, раскачиваясь из стороны в сторону, монотонно бормочет и подвывает, словно читая молитву или исполняя странную песню. А перед ним навзничь лежит прикрытое до половины обнаженное женское тело, неестественно белое в желтом электрическом свете. «Похоже, труп», — машинально определяю я, но не испытываю никакого желания зайти и удостовериться в этом.

Где-то в середине коридора я все же остановился, потому что зрелище оказалось вовсе уж мерзким, как в отмороженной порнушке. В комнате за полуприкрытой дверью два здоровенных мужика трахали молодую женщину, как говорится, одновременно. В первый момент я, услышав сдавленные стоны и заглянув туда, решил, что женщину просто насилуют. Но уже пару секунд спустя понял: она делает все добровольно и… добросовестно. И все бы ничего, но мой блуждающий взор неожиданно наткнулся в глубине комнаты на… детскую кроватку! Там преспокойно спал малыш, от силы шести месяцев от роду!

Вот тут меня переклинило, и это, видимо, отразилось на моем лице, потому что сопровождавший меня джигит, до этого скотски ухмылявшийся, вдруг побледнел и повис на моих плечах.

— Вай, друг, не надо! — скороговоркой забормотал он. — Они это по любви… Она сама так хочет… Не надо туда…

У меня внезапно перехватило горло от ярости, я не мог произнести ни звука, поэтому лишь молча пытался оторвать парня от себя. И когда наконец мне это удалось, в комнате уже все закончилось. Клиенты, явно удовлетворенные, надевали штаны, а женщина… Она сидела, голая, рядом за столом и вкалывала себе что-то в вену. Один из мужиков потрепал проститутку по взлохмаченной голове и бросил на стол мятую тысячную купюру. Оба вышли, покосившись на нас, застывших перед входом, и понимающе подмигнули. Меня снова повело так, что я едва сдержался, чтобы не размазать этих кобелей по стенам. Но в этот момент в комнате заплакал проснувшийся ребенок. И вот мать, уронившая уже голову на стол, все-таки встрепенулась, встала, пошатываясь, подошла к кроватке, взяла кроху на руки и… приложила к груди! Это после дозы-то дури?!..

Я понял, что если сейчас же не уйду, разнесу тут все к чертовой матери. Джигит, кажется, тоже сообразил, чем дело пахнет, и, бормоча что-то успокаивающее, потащил меня дальше. Буквально через комнату мы оказались перед вполне пристойной дверью, обитой дерматином. Даже наличествовала кнопка электрического звонка.