Натиг Расулзаде: Убийцы

— Нет, нет! Умо…

— Прощайся со своей поганой жизнью, — сказал Заур и нажал на курок.

Раздался сухой щелчок. Парень от страха потерял сознание.

— Я тебя убил, — сказал Заур, с отвращением поглядев на лежавшего без чувств парня.

Он поднял голову и посмотрел на троих подельников главаря.

— Я всех вас убил! — крикнул он с непривычными для него истеричными нотками в голосе, но тут же постарался взять себя в руки. — Посмотрите, какое ничтожество вами командовало, — сказал он уже более спокойно и плюнул на парня, лежавшего в ногах у него.

Парень медленно приходил в себя.

— И этот засранец был вашим главарем, — сказал Заур. — Кто вы сами в таком случае?

Он пошел к выходу. Уходя, Заур обернулся и видел, как, достав ножи, подходили к своему бывшему вожаку, обделавшемуся от страха и валявшемуся на земле в собственных нечистотах, его бывшие товарищи. Подходили осторожно, озлобленные, как волки, готовые загрызть своего заболевшего вожака.

Выйдя из подвала, Заур вдохнул полной грудью свежий, морозный ночной воздух и направился к платформе пригородных поездов, чтобы там дождаться утренней электрички.

По пути из телефона-автомата он позвонил в милицию.

— Банда мальчишек, что в розыске по убийству мужчины в электропоезде, находится в подвале дома по адресу… — и Заур назвал адрес, вышел из расхлябанной телефонной будки, вспомнил про пистолет, достал его и отшвырнул в ближайший мусорный контейнер, мимо которого проходил.

Он приближался уже к остановке пригородных поездов, когда навстречу, мимо него, светя фарами, промчался милицейский «Газик».

«Оперативно работают, молодцы, так бы всем нам преступления опережать… Чтоб жертв не было… Да это уж видно несбыточное желание», — подумал Заур и продолжил свой путь.

На платформе он сел на скамейку, запахнулся в куртку и решил подремать — сказывалась накопившаяся усталость последних дней. Но подремать не пришлось.

Заур вспомнил брата, их детство, вспомнил так живо, так ярко, будто брат, его одиннадцатилетний брат, учивший его постоять за себя, был рядом, был с ним, а ему Зауру было семь и он только пошел в школу, в первый класс… Неожиданно для себя Заур заплакал. Он сидел на скамейке и горько, по-мальчишески, обиженно плакал. У него был только брат, и его отняли… Сквозь слезы, Заур видел широкую, пустынную степь перед станцией, расстилавшуюся перед его взором, непонятно, куда зовущую, манящую, но зовущую, манящую, и напоминавшую ему, что жизнь продолжается, что она большая, что надо дальше жить, и жить так, как подсказывает тебе твоя совесть.