Натиг Расулзаде - Убийцы

Она же напротив улыбалась, было видно — хорошее настроение.

— Дочке лучше, — сказала она, — Температуры нет, я так боялась, что у неё воспаление… Обошлось… Что это у вас? Накупили, не посоветовались… Не в поход собрались, в гости… У нас, слава Богу, все есть…

— Не с пустыми же руками, — наконец удалось ему перебить её скороговорку.

— Тоже верно, — сказала она, — Вполне понимаю вас.

Они пошли рядом по улице и вскоре вошли в маленький, зеленый, очень уютный дворик.

Мы пришли, — сказала она, — Это наш дом.

— Хороший, — сказал он, оглядывая пятиэтажный старый дом, — Особенно дворик. Только вот почему тут нет ни одной скамейки? Это настоящий маленький скверик, а не двор.

— Каждый выходит со своим табуретом, — пожала она плечами. — Зачем нам тут скамейка?

— Да, правда, — сказал он, — Будь здесь скамейка, приходили бы посторонние с улицы.

— И так приходят, — махнула она рукой, — Распивают под деревьями, гадят в подъездах, алкаши.

Он еще раз с удовольствием оглядел дворик.

— Я с удовольствием остался бы жить в таком дворе, — сказал он искренне.

Она молча посмотрела на него, улыбнулась.

— Замерзнуть не боитесь? По ночам у нас довольно холодно.

— А вы бы мне одеяло вынесли, — предложил он.

Когда она отпирала дверь, и они вошли в квартиру, за дверью обнаружилась девочка лет пяти-шести, она, улыбаясь, смотрела, как они входят.

— А я вас в окошке видела, — сообщила она, внимательно оглядывая покупки в руках незнакомого дяди.

— Ты зачем поднялась, Аня? — встревожено попеняла ей Софья, — Тебе еще полежать надо…

— Скучно лежать, — сказала девочка.

— Смотри, температура опять поднимется, в садик не пойдешь, — пригрозила Софья.

— Очень нужен мне этот садик, — сказала Аня, внимательно разглядывая Самеда, — а этот откуда взялся?

— Аня! — укоризненно воскликнула Софья, — как ты разговариваешь!?

Самед рассмеялся.

— Меня твоя мама нашла на остановке, — сказал он, подлаживаясь под тон девочки.

— Такой большой и потерялся? — сказала девчушка.

— Знай наших, — сказала Софья, — Ей пальца в рот не клади.

— Да уж, заметил, — сказал Самед.

— Ты так и будешь стоять посреди комнаты?

— Анна, помолчи! — прикрикнула на дочь Софья. — Уже поняли, что ты язва. Поди ложись в постель.

— Ну, ма…

— Живо!

Девочка, ворча, поплелась в свою комнату.

— Не дадут пообщаться с новым человеком…

— Пообщаешься, когда выздоровеешь, — успокоила её мать.

— Сколько ей? — спросил Самед, когда Аня скрылась в своей комнате, откуда тотчас послышался скрип кровати, на которую девочка укладывалась.

— Пять… с половиной…

— Не по годам смышленая…

— Любит вопросы задавать, — сказала Софья, накрывая на стол. — Вы садитесь, я немного на кухне повожусь, ладно? Не очень проголодались? Потерпите?

— Да, да, конечно…

Но когда через несколько минут она внесла в комнату разогретое с восхитительным ароматом жаркое на сковороде, Самед почувствовал, как моментально проснулся в нем волчий голод. Некоторое время они ели молча. Он заметил её взгляд на себе.

— Извини, проголодался…

— Ешь, ешь, — проговорила она, — я не оригинальна, и как все женщины люблю смотреть, как с аппетитом ест мужчина мою стряпню. Чувствую при этом огромное удовлетворение. Ну, как, вкусно?

— Потрясающе! Давно такой вкуснятины не ел.

— Ну, еще бы! Станут там кормить вас разными разносолами. Ешь, ешь…

Помолчали. Потом Самед нерешительно произнес:

— Можно один нескромный вопрос?

— Знаю я твой нескромный вопрос…

— Нет, нельзя! — раздался из соседней комнаты крик Ани и вслед за тем она залилась звонким смехом.

— Она уже совершенно здорова, — сказал Самед, — Как смеется!

— Конечно, здорова! Ма, я встать хочу!

— Лежи, я сказала! Подниму тебя к обеду. Поспи.

— А вы что, не обедаете?

— Это внеочередной обед. Тебя не касается. Утихни.

— Я утихла. Давай свой нескромный вопрос.

Самед рассмеялся от души.

— Вот это девчонка!

Софья промолчала, потом спросила:

— Ты, верно, про отца Ани хотел спросить, да?

— Да, — сказал Самед.

— Такая же простая история, как твоя. Обычное дело. Развелись, как половина России разводится. Уехал в Новосибирск, там работу предложили, там и семью новую завел. Анне пол годика было, когда развелись. Ничего, наверно, не помнит.

— Очень даже помню!

— Спи! — прикрикнула Софья в сердцах в приоткрытую дверь.

За дверью моментально послышался усиленный, издевательский храп.