Петр Северцев - Маленький ад для хакера

Не успев даже как следует вскрикнуть, я упал в темноту, едва не сломал себе ногу, тут же отпрыгнул в сторону, мгновенно пытаясь уйти с возможной линии обстрела: если ловушку так тщательно готовили, значит, должен быть один, завершающий штрих!..

Темнота поглотила меня вместе с непрерывным звуком льющейся где-то воды. Телефон, черт его возьми, больше не звонил. Я пригнулся, нащупал и вытащил из кобуры пистолет, замер, пытаясь услышать возможный шум, вроде торопливых шагов откуда-нибудь сзади, со стороны или с дороги наверху.

Ничего не было слышно. И только снова, повергая меня в новый шок, яростно запиликал телефон.

Едва не разбив его о шершавую темную стену, я лихорадочно попытался открыть пластиковое вместилище и вынуть батарейки, но липкие грязные руки скользили. Сообразив, что на звук звонка меня могут ловить, как корову с колокольчиком на шее, но не в силах преодолеть в себе комплекс владельца-собственника, я помчался по темному коридору дальше.

Убегая подальше от места падения в темноту, я пару раз со всей дури ударился ногами обо что-то, складирующееся в русле городской канализации, пытаясь шипеть от злости и не кричать от боли.

Наконец минуты через две я остановился и прислушался к окружающей меня журчащей тишине, пытаясь в грохоте биения сердца и шуме крови в гудящей голове и заложенных ушах разобрать, происходит ли что-то за моей спиной.

Вокруг стояла тишина. Телефон больше не звонил — как и в первый раз, это был единичный звонок с непонятной целью.

Я попытался было отдышаться, решив, что весь кошмар происходящего был ложной тревогой, несуразной случайностью, — но тут начался второй акт дикого и безумного представления под названием «Хакер против пингвинов-убийц из городской канализации»: откуда-то слева, разорвав ровное журчание воды, послышался нарастающий рокот, напоминающий шум морского прибоя, — и практически через секунду, пока я не успел еще ничего осознать, труба слева от меня с грохотом лопнула, не выдержав, вероятно, навязанного ей напряжения.

С левого боку в меня врезалась мощная, сваливающая с ног, оглушающая струя грязной воды, я упал, с проклятьем попытался подняться, ощущая шум в голове, тошноту и слабость во всем теле, поскальзываясь на мокрой поверхности и понимая, что еще одной такой струи мне, находясь в сознании, не пережить.

Продвинулся на несколько шагов вперед, как вдруг справа послышалось точно такое же прибойное, а точнее, убойное грохотание.

Не раздумывая, я рванулся вперед, пытаясь преодолеть зону непосредственной опасности до того, как труба лопнет, — и едва успел. Водяная струя обрушилась справа налево за моей спиной.

Но передышки невидимый правитель подземных сливных (отнюдь не от благоуханного слова «слива») вод мне не предоставил: как только я остановился, две предыдущие струи иссякли и в тишине послышался нарастающий грохот сверху, снова справа и откуда-то сзади и снизу!.

Труб в этом треклятом подземелье было много.

Я отскакивал, голося и проклиная все на свете, в полной темноте, чудом не разбив себе голову окончательно, а лишь отделавшись несколькими поверхностными ударами; я уворачивался от хлещущих по мне струй, возникающих все с уменьшающимися промежутками времени и все более сильных; причем вода в данном места доходила мне уже до колена (слава богу, хоть выше не поднималась, очевидно, стекая где-нибудь метрах в десяти и разливаясь по бесконечной системе канализационных тоннелей).

Странное чувство нереальности происходящего не оставляло меня, пока я прыгал и уворачивался, не в силах покинуть этот мокрый и вонючий ад, несмотря на то, что каждая струя могла ударить меня в голову, что грозило потерей сознания и быстрой смертью в полной воды темноте.

Примерно после двадцатой струи я стал улавливать в потоках воды какую-то закономерность.

После двадцать четвертой я окончательно убедился, что неведомый подонок играет со мной в простейшую синклеровскую игрушку «Осьминог» — аркаду, в которой щупальца подводной твари доставали маленькую фигурку водолаза в ограниченном пространстве, и ему приходилось уворачиваться, для того чтобы выжить, причем жизней у него было всего три…

Тут же я получил вторую струю воды, обрушившуюся сверху, и едва не откинул коньки.

Полуоглушенный, качающийся, я отпрыгнул от двадцать шестой, увернулся от двадцать седьмой и понял, что долго так не выдержу. Жизнь, говоря компьютерным языком, у меня осталась всего одна.