Татьяна Полякова - Ночь последнего дня

Я хотела подойти ближе и постучать по стеклу, чтобы привлечь ее внимание, но вдруг решила просто набрать номер ее мобильного. Я видела, как Машка достала телефон из сумочки, и услышала ее голос.

— Салют, как дела? — спросила я.

— Нормально.

— Может, вместе выпьем кофе в твой перерыв?

— Ничего не получится, — вздохнула Машка. — Работы по горло. Буду обедать здесь. Извини, надо бежать.

Я видела, как она положила телефон на стол и снова вздохнула. Машка мне врала. И этому должна быть причина. Разумеется, я могла зайти в кафе и спросить, какого черта она дурака валяет, но не стала. Более того — поспешно нырнула в магазин напротив и оттуда принялась наблюдать за Машкой. Мне было стыдно. Я привыкла ей верить и теперь терялась в догадках, что у нее за секреты от меня. А вместе со стыдом, из-за того, что я подглядываю за Машкой, меня переполняла обида.

Минут через пять рядом с кафе затормозила машина, и сердце мое стремительно ухнуло вниз, потому что из машины появился Рогозин. Он вошел в кафе, я на некоторое время потеряла его из вида, затем увидела, как Машка поднялась из-за стола и исчезла в глубине зала. Хорошо хоть у мента хватило ума сесть за другой столик, чтобы не выставлять себя напоказ. Что ему нужно от Машки, мне более-менее ясно. Но он лишь зря теряет время, ей мало что известно. Хотя как взглянуть, о делах своего шефа она знает предостаточно, а когда есть за что зацепиться…

Пожалуй, мне стоит помочь Машке и заглянуть в кафе. Но кое-что удерживало меня на месте: она не сообщила мне о встрече. Почему? Если бы была напугана или обеспокоена, непременно бы позвонила. А она ничего не стала говорить.

Беседовали они долго. Все это время я исходила беспокойством, то собираясь идти в кафе, то вдруг замирая на первом шаге. Наконец я снова увидела Рогозина. Он сел в машину и уехал, а через пять минут из кафе вышла Машка. Посмотрела на небо, которое ради разнообразия голубело почти по-летнему, и вдруг улыбнулась. Разумеется, улыбка относилась к погоде, но все равно было странно видеть на Машкином лице улыбку после встречи с Рогозиным. Я решила, что это хороший знак, значит, разговор ее не напугал.

Машка медленно шла по улице, опустив голову, и я двинулась вслед за ней. Меня подмывало ее окликнуть, но было стыдно сознаться, что я подглядывала, и не хотелось ставить ее в неловкое положение: ведь она мне соврала. Машка шла к парку, все замедляя шаги, вертела в руках сумку и почему-то очень походила на девочку после первого свидания — тогда мир вокруг кажется немного странным, вроде бы привычным и вместе с тем неожиданным.

Я все-таки не выдержала и окликнула ее. Машка обернулась. Я стояла в нескольких метрах от нее и не знала, что сказать, даже шаг ей навстречу дался нелегко. Она смотрела без удивления, скорее с грустью.

— Идем в парк, — позвала тихо. Мы пошли рядом, не касаясь друг друга.

— Я видела Рогозина, — сказала я, немного понаблюдав за ней. Она кивнула.

— Да. Он мне позвонил и предложил встретиться.

— Ты вполне могла послать его к черту.

— Я знаю. — Машка вздохнула и внимательно посмотрела на меня. — Я хочу ему помочь.

— В каком смысле? — Вопрос был излишний. Я уже поняла, что она имеет в виду, и все-таки отказывалась верить.

— Он мечтает отправить всю эту сволочь в тюрьму, а я хочу ему помочь.

— Здорово, — кивнула я. — Рогозин намерен посадить их… А он не сказал, где ты сама в этом случае окажешься? Ему на тебя наплевать, у него есть цель, и он любым способом…

— Вот я все думала, думала… — тихо заговорила Машка, и я сразу замолчала. — Дурацкая у меня жизнь. Родители алкаши.., да бог с ними… Всегда я чего-то боялась: что мамка по пьянке дом сожжет, что кто-то узнает, где я живу, что-то я не то говорю… Нескладная жизнь получилась. Зэчка и наркоманка, вот я кто. Но иногда один поступок перевешивает всю никчемную жизнь. И люди помнят не то, как человек жил до этого момента, а то, что он сделал.

— Ждешь, что тебе памятник поставят? — усмехнулась я. — Не дождешься. Жанна д'Арк погибла при большом скоплении народа. На миру и смерть красна, допустим. Но нас придушат втихаря и без свидетелей. И никто о твоем подвиге не узнает. Пойдем червей кормить, вот и все.

— Я буду знать, — усмехнулась Машка. — Я.

— Не думай, пожалуйста, что такие мысли не приходили в голову и мне, — быстро заговорила я. — Только все это ерунда. За минуту дурацкого геройства придется расплачиваться. — Я была очень напугана, потому что уже поняла: нужных слов, чтобы Машку переубедить, не найду.