Андрей Воронин - Слепой. Приказано выжить

Строго говоря, это была почти катастрофа. Каких-то особенных эмоций Глеб по этому поводу не испытал. Таких сигналов Слепой не получал еще ни разу, но катастроф на своем веку навидался предостаточно и успел понять, что суета, беготня, вопли и мелодраматические жесты от катаклизмов еще никого и никогда не спасали. Он лишь мимолетно порадовался тому, что благосклонная и предусмотрительная фортуна так вовремя ниспослала ему компанию ростовских гопников. Выражаясь их языком, пацаны конкретно попутали рамсы; как часто бывает в аналогичных ситуациях, им это дорого обошлось, зато Глеб заблаговременно уладил вопрос, в его нынешнем положении обещавший стать трудноразрешимым. Он ценой минимальных усилий обезопасил Ирину и развязал себе руки; обвести вокруг пальца шайку хулиганов-переростков оказалось несложно, но каково было бы проделать то же самое с бригадой опытных оперативников?

Служба в органах чем-то сродни армейской, а армейская тем и хороша, что на случай любой неожиданности всегда имеется наготове соответствующая инструкция, параграф устава, пункт приказа или строчка в боевом расписании. Солдаты всегда недовольны — кому же понравится, когда его с утра до вечера дрессируют, как цирковую собачку? Зато, когда в расположении части вдруг начинают рваться снаряды, всплескивать руками и думать, что теперь делать, некогда и незачем: все хватают, что за ними числится, бегут, куда следует, и делают, что положено по уставу, даже не особенно задумываясь, настоящий это бой или просто очередная тренировка.

Глеб выключил компьютер, быстро, но без суеты побросал все, что могло ему пригодиться, в дорожную сумку, оделся соответственно обстоятельствам и вышел из квартиры, старательно, на все обороты, заперев за собой оба замка. По пути в гараж он остановил машину у киоска союзпечати и приобрел вещицу, которой давненько не пользовался ввиду победного шествия по российским просторам несокрушимой когорты операторов мобильной связи, а именно телефонную карточку. Старикашка Ростелеком явно проигрывал в конкурентной войне, но пока не сдавался, и, поискав всего-то с четверть часа, Глеб обнаружил исправный, работающий уличный таксофон. Вставив карточку в прорезь, он по памяти набрал известный очень и очень немногим городской номер, по которому при некотором везении можно было дозвониться Федору Филипповичу в его служебный кабинет, минуя приемную.

Номер долго не отвечал. Потом трубку сняли, и незнакомый мужской голос, шелестящий тембр которого делал его очень похожим на голос действующего главы государства, без какой-либо интонации произнес:

— Слушаю.

Глеб выдвинул вперед нижнюю челюсть, напряг голосовые связки и хриплым прокуренным басом почти прокричал в микрофон:

— Але! Але, Федя? Федор, слышишь, это я!

— Вам кого? — прошелестел безликий голос.

— Федор, ты? Да нет, вроде, не ты… Але, любезный, Федора мне позови!

— Какого Федора? — с оттенком нетерпения уточнил голос.

— А у вас, что ли, по этому номеру их целый табун? — хамовато изумился Глеб. — Потапчука, какого же еще! Ты давай, служивый, ваньку-то не валяй, а то кореш мой закадычный об твой тощий зад всю портупею измочалит! Так и будешь потом по стойке смирно до самого дембеля служить…

Глеб Сиверов всей душой ненавидел хамство и прибегал к нему крайне редко. Но уважающий себя воин обязан владеть всеми видами оружия, в том числе и словесного. В данной ситуации применение именно этого типа личного вооружения себя вполне оправдало: выстрел попал в цель, и человек, который в эту минуту хозяйничал в кабинете Федора Филипповича, забыв о необходимости как можно дольше продержать абонента на линии, резко потребовал:

— Представьтесь, пожалуйста.

— Да щас, — сделал контрольный выстрел Слепой и повесил трубку.

Тут все было более или менее ясно: неприятности действительно начались и имели такой масштаб, что его превосходительство, как минимум, отстранили от несения службы. Думать о максимуме не хотелось, но его приходилось иметь в виду. Узнать, что именно стряслось с генералом, можно было сотней различных способов; не мудрствуя лукаво, Глеб выбрал из них самый простой, а главное, быстрый.

Выбирал он, уже сидя за рулем своей машины. Пока он этим занимался, только что покинутую им ракушку уличного таксофона занял какой-то немолодой, внушительной комплекции гражданин откровенно провинциальной наружности. Заметив в зеркале, как он вставляет в прорезь телефонного аппарата карточку и снимает трубку, Глеб передумал заводить мотор: ему стало интересно, что будет дальше.