Андрей Воронин - Слепой. Приказано выжить

Опорожнив сумку, Леха забросил ее в кузов, запрыгнул следом и с неслышным на таком расстоянии лязгом захлопнул за собой двери. Микроавтобус тронулся, пересек, двигаясь почти точно по собственным следам, дно карьера и принялся с недовольным рычанием штурмовать крутой подъем. Глеб подождал, пока он окончательно скроется из вида, и осторожно встал во весь рост. Осмотр краев котлована в бинокль ничего не дал: вокруг, как и прежде, никого не было.

Убедившись в этом, Глеб вернулся к мотоциклу. Срезанные им калиновые ветки еще не успели пожухнуть, и он заметил, что кое-где на них уже раскрылись бутоны, выбросив крошечные белые лепестки соцветий. Сожаление о загубленной красоте было мимолетным; мощный двигатель злобно взревел на высокой ноте, обутое в гоночную резину заднее колесо выбросило из-под себя фонтан земли и вырванной с корнями травы, и мотоцикл, как застоявшийся рысак, вырвался на дорогу.

Осторожно съехав по крутому спуску, Глеб снова дал газ и вскоре аккуратно, чтобы не оставлять в песке лишних борозд, затормозил в метре от вырытой бритоголовым Лехой ямы.

На дне он увидел именно то, что ожидал: россыпь пустых бутылок и мелкого мусора поверх кое-как набросанной кучи сырого комковатого песка. Из-под песка кое-где выглядывал черный полиэтилен, при невнимательном рассмотрении тоже способный сойти за мусор, и Глеб подумал: правильно, а какое еще рассмотрение тут может быть? Кто, кроме бомжей, которые заведомо не в счет, станет внимательно изучать мусор на дне вырытой в заброшенном песчаном карьере ямы?

Вниз он спускался осторожно, по-стариковски, чтобы невзначай не наступить на то, что скрывалось под тонким слоем рыхлого песка. Опустившись на корточки в углу ямы, смел рукой в перчатке мусор, разгреб песок и вынул из кармана складной нож. Выброшенное пружиной лезвие с негромким металлическим щелчком выпрыгнуло из рукоятки и с характерным звуком взрезало черный полиэтилен. На мгновение Глеб оторопел, поскольку меньше всего ожидал увидеть в образовавшейся прорехе ножку обыкновенного пластикового стула, какими меблируют временные навесы дешевых летних кафе.

Мысль о том, что «кураторы» просто-напросто его разыграли, заставив копаться в мусоре, пока где-то в другом месте происходит что-то важное, мелькнула и пропала, когда, немного расширив отверстие, Глеб увидел ногу в серой брючине и поношенной рыжей сандалии. От видневшегося под сандалией черного носка ощутимо попахивало, на кончике большого пальца виднелась дырочка, которой уже не суждено было разрастись до размеров прорехи, в которую без труда пролазит весь палец.

Дырка в носке по недосмотру может появиться у любого человека, будь он хоть президент, хоть император. Но почему-то именно это крошечное отверстие в истончившейся синтетической ткани подсказало Глебу, кого похоронили в этой песчаной яме вместе с пластиковым стулом.

Дешевая алюминиевая трость со стертым об асфальт резиновым наконечником и магазинный пакет со скудным пенсионерским набором продуктов подкрепили его догадку, и он уже не удивился, когда, взрезав перемотанный прозрачным скотчем черный полиэтилен до конца, увидел залитое свернувшейся кровью, обезображенное выстрелом в упор мертвое лицо отставного особиста Саблина по прозвищу Чапай.

Как аукнется, так и откликнется, снова подумал Глеб Сиверов, сводя вместе края разрезанной пленки и нагребая сверху комковатый сырой песок. Тяжесть висящего в наплечной кобуре пистолета, настолько привычная, что уже не воспринималась сознанием, вдруг властно напомнила о себе, и Глеб мысленно сказал «Стечкину»: подожди, осталось совсем недолго.

Филер не солгал, говоря, что долго ждать не придется. Картинка в левой половине монитора, изображавшая «крайслер» с мигалкой на крыше, оставалась почти статичной. Двигался на ней только водитель генерала Васильева, который, выйдя из машины, прохаживался взад-вперед с дымящейся сигаретой в ожидании своего высокопоставленного пассажира. На правой половине экрана изображение менялось по мере того, как Мент перемещался из поля зрения одной камеры в радиус действия другой. Камеры поворачивались, сопровождая движущийся объект, так что в момент переключения и некоторое время после него Пермяков видел Васильева спереди, в лицо. Картинка успела смениться дважды, на что ушло чуть больше минуты, когда начались события.

Как это порой случается, события были долгожданными, а начались неожиданно. Андрей Родионович, разумеется, сообразил, что именно хочет показать ему Филер, но все равно едва-едва не вздрогнул, когда в кадр на приличной скорости влетел, заставив Мента испуганно шарахнуться, и резко затормозил в двух шагах от него черный «БМВ».