Валентин Курицын - Томские трущобы

С этими словами человек в маске раскрыл объемистый портфель черной кожи, застегнутый двумя ремнями… Сообщники жадно следили за его движениями. Какова была их радость, когда они увидели толстые пачки кредитных билетов. Трофей победы на вокзальном шоссе оказался ценным для них приобретением.

— Ах, ешь тебя волки! А ведь мы чуть не забыли его на дороге, вырвалось у Козыря невольное восклицание.

— Вот бы дурака сваляли!

Глаза Асана заискрились мрачным огнем алчности. Ноздри его широко раздувались.

— Ну, атаман, теперь крышка! — не спускал он глаз с заманчивых пестрых кучек. — Как получу с дувана свою долю — сейчас же на родину махну! Гори весь Томск огнем!

Деньги были тщательно пересчитаны.

— Семьдесят девять тысяч! — медленно произнес атаман, обводя глазами присутствующих.

Эффект этих слов был поразительным. Ни Козырю, ни Асану никогда еще не приходилось видеть такой большой суммы.

— Вот это… денежки! — даже головой покачал Сенька.

Черкес сделал нетерпеливое движение в сторону стола.

— Ну, дувань, хозяин! Чего еще ждать! — глухо спросил он, видя, что атаман не торопится приступить к дележке.

— Подожди маленько, успеешь еще! — остановил его человек в маске. Должен я вам сказать, товарищи, на прощанье несколько слов… Я говорю на «прощанье» потому, что вряд ли мы когда-нибудь увидимся. Ты, Асан, можешь ехать сегодня же, ночным поездом. В Сибирь, наверное по доброй воле вернуться не захочешь. Тебе, Козырь, тоже здесь делать нечего. Паспорт у тебя хороший… Поезжай в Россию — живи себе барином! Подфартило нам на сегодня, хотя и не так рассчитывали, а все же не с пустыми руками находимся. Другого такого случая долго ждать приходится!.. Последние мои слова вам: не попадайтесь, а попадетесь — не выдавайте! Ты вот, Асан, парень молодой еще, характер у тебя горячий, смелый… Хвалю я тебя за это, недаром и к себе приблизил, своей правой рукой сделал. Смотри же, и в остальном будь тверд, товарищей не выдавай, тюрьмы не бойся…

— Что ты говоришь, атаман! — обиженно прервал молодой человек. — Разве я баба, что зря языком болтаешь. Что мне тюрьма, если я петли не боюсь! Сделано дело, значит — могила!

— Да уж, понятное дело! — поддакнул Козырь.

— Пятьдесят тысяч я беру себе. Из этих и остальным всем выделим, а эти ваши! Берите каждый свою долю и уходите… Теперь вы вольные казаки!

Отсчитав пятьдесят тысяч рублей, атаман сунул их в портфель и протянул остальные деньги Козырю и Асану.

— Прощайте, товарищи! Желаю вам счастья. В Сибирь не возвращайтесь.

Они обменялись рукопожатием.

— Эх, атаман, век бы с тобой жить! — вырвалось у Асана. — На родину тянет, вот беда…

— Ну, уходите теперь поскорее: чем быстрее мы разойдемся, тем лучше. Задним крыльцом ступайте: через пивную идти неудобно. Могут быть чужие.

Обменявшись последними приветствиями, Козырь и Асан вышли из комнаты.

— Теперь вы мне больше не нужны! — проводил их задумчивым взглядом человек в маске.

Сенсационное известие о кровавом деле, разыгравшемся среди белого дня, на глазах ехавшей на вокзал публики, быстро разнеслось по городу и дало обильную пищу для разных толков и пересудов. Не обошлось, конечно, и без преувеличений. Рассказывали, что нападающих была целая шайка вооруженная винтовками. Сумма похищенных денег, пока это не было выяснено точно, возрастала на языке досужих болтунов до чудовищных размеров — чуть ли не до миллиона…

Всем лицам, замешанным в это дело, удалось благополучно скрыться с места преступления, за исключением одного Махаладзе. Он во время бегства был задержан солдатами пехотного полка, расквартированного в городе, патруль которых преградил ему путь.

Юноша, не сопротивляясь, отдался в руки своих преследователей и был заключен под стражу. Мрачные двери тюрьмы гостеприимно открылись перед ним и навсегда похоронили молодые мечты о родине и счастье…

Не счастливее его были и наши герои: на другой же день они были арестованы и заключены в тюрьму. Их выдал злополучный чемодан, спрятанный ими в каретном сарае, у Андросихи. В первую же ночь после убийства Кочеров и Егорин поспешили туда с целью воспользоваться содержимым чемодана.

Каково же было их огорчение и изумление, когда вместо ожидаемых денег в чемодане оказались одни бумаги, платежные ведомости и тому подобные документы. Огорчение, обманувшихся в своих надеждах сообщников было так велико, что они не позаботились даже уничтожить эти вещественные доказательства: чемодан и бумаги. Чемодан попал в руки полиции и дознание установило их прикосновенность к этому делу. Оба были арестованы.