Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

Палата была маленькая, но в ней было тепло, да сосед тихий и нормальный попался. Медсестра Оля уколы делала быстро и совсем не больно. Завтра, как сказал доктор, полковника Шмелева отправят в Главный клинический госпиталь Внутренних Войск МВД России, в Реутов. Офицерская палата на втором этаже имела три металлические солдатские кровати, выкрашенные в серо-стальной цвет, заправленные темно-синими одеялами, три тумбочки для личных вещей больных, на которых лежали большие фарфоровые белые тарелки, в них по два граненых стакана. У окна стоял небольшой столик, где в такой же тарелке размещался двухлитровый графин. Платяного шкафа не было, а вместо него висела солидная из дюралюминия вешалка с шестью крючками для одежды и платформы для головных уборов. Под вешалкой стояли почему-то всего две табуретки.

Сосед по палате был ранен в правую ногу, а точнее сказать, имел обширный разрыв мышцы бедра. Майора из Московского ОМОНа звали Артур, это был небольшого роста офицер, крепкого телосложения, и на вид ему было не более тридцати пяти лет. Пока он еще не успел ничего о себе рассказать и после чистки и штопки раны спал как убитый, а потом все больше задавал вопросы Артему. Чувствовалась в майоре логическая связка построения предложений в вопросах и ответах, в этом Шмелев не ошибся, майор имел юридическое образование и несколько лет работал следователем при прокуратуре Юго-восточного округа Москвы до перехода в отряд особого назначения. Что вынудило следователя уйти в боевое подразделение? Он не говорил. Артем Викторович Шмелев был старше своего соседа лет на десять, однако на первый взгляд они не сильно отличались по возрасту. Артему вставать без помощи сестры было категорически запрещено, и к ним обещали вместо убывшего подполковника из Софринской бригады поселить ходячего, чтобы мог как-то оказывать помощь в просьбах неходячих. Артем молчал, закрыв свои серо-голубые глаза, при этом нахмуря черные брови, в которых, как и в его усах, уже стали появляться седые волосы. Его заостренный с горбинкой нос не сильно выделялся на лице, он плавно смыкался с усами. Усы соединялись с интеллигентной черной бородой, и все это в комплексе, кроме русых волос, напоминало все-таки лицо человека кавказской национальности. Без бороды Артем бывало, по молодости, был похож на поэта Лермонтова, так его называла соседка в «монгольском» гарнизоне Чойера Галина Андреевна Гончар.

Артем лежал и представлял, как в госпитале к нему приедет жена, дочки и, конечно, внучка Ира. Комок волнения подступил к горлу и заставил погрузиться в те уже далекие семидесятые годы, в ту лирику и точку отчета его любви, а именно в первую встречу с человеком, которого полюбил, можно сказать, с первого взгляда, и на всю жизнь.

Людмила.

Учеба на втором курсе в Омском танкотехническом училище подходила к концу. В одно из воскресений июля 1970 года Артем приехал вместе с курсантами училища к дому культуры «Красная Гвардия» подшефного танкового завода имени Октябрьской революции, где их ждали два автобуса от завода для агитбригады. Выезд планировался в один из районов омской области с концертной программой для сельских жителей. Танцевальная группа была не маленькая, около двадцати человек, курсантов было восемь. Дело в том, что этот танцевальный коллектив плясал и для дома культуры, и для училища. Так по совместной договоренности начальника политического отдела училища и руководства завода была создана танцевальная группа. Девочки городские, а мальчики от военного училища. Все курсанты, несмотря на то, что в неделю они два-три раза оставались без самоподготовки, без ужина, учились все-таки хорошо. Такие условия диктовали и их командиры. — «Нам ваши пляски по барабану, пляшите и не забывайте, что вы такие же, как и все остальные курсанты, только спрос с вас двойной, хорошо учиться будете, то и плясать будете». Плясали парни красиво и с удовольствием, предварительно пройдяза три репетиции отбор, где из двадцати двух подобранных курсантов в ротах первого и второго курса балетмейстер оставила восемь человек. В репертуаре у коллектива было 12 танцев. Балетмейстер Людмила Кольцова была профессионалом своего дела и до того, как вести этот танцевальный коллектив, плясала солисткой в Ленинградском мюзик-холле и Омском русском народном хоре. Людмила гоняла всех до седьмого пота и, кроме того, смогла создать хорошую дружескую обстановку между девушками и парнями. Для курсантов это была отдушина от казарменной жизни, а самое приятное — научиться по-настоящему танцевать и общаться с девчонками. За год в коллективе появилось четверо влюбленных пар, три из них так и пошли потом вместе по нелегкой офицерской жизни.