Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

После составления ответов на вопросы следователя, Артем снова обратился к Левкову.

— Ну и когда Вы разрешите нам пройти в квартиру? — раздражаясь, спрашивал Шмелев.

Левков, уточнив что-то у одного из своих сотрудников, показал жестом руки следовать за ним.

Людмила, напичканная до предела успокаивающими препаратами, и Артем, утративший свой агрессивный настрой, поникший, но стараясь не показывать слез и полного бессилия, вошли в мрачный подъезд. Весь узкий подъезд был пропитан гарью, и слабое освещение наводило на каждого входящего сегодня человека гнетущее состояние. Они шли по той лестнице на третий этаж, по которой, до этого дня, всегда подымались с радостью и с огромным желанием увидеть своих любимых, а особенно Лизочку. Сегодня их никто не ждет. Никто не откроет дверь. Никто не скажет: «Здравствуйте! Как хорошо, что вы пришли! Не побежит навстречу бабушке радостная Лиза и не начнет ее обнимать и целовать. Никто не потянет деда показывать свои новые игрушки в детской комнате. Тьерри не предложит кофе и не будет делать свои замечательные бутерброды, не будет расспрашивать о здоровье и работе.

Все рухнуло и теперь уже никогда не повторится, а те, которые их любили, которых любили, все трое находятся уже в морге.

Поднялись на площадку третьего этажа. У дверей стоял милиционер. Дверь от копоти была черной, стены закопчены дымом. Вошли в квартиру. В квартире находилось человек шесть-восемь, видимо, это были эксперты — криминалисты и оперативники. В квартире стоял зловещий запах пожара, запах смерти и горя. В гостиной обои почернели от копоти, но пожар не успел до нее добраться. Основной очаг пожара был в кабинете Тьерри, где не было ни одной вещи, которой бы не коснулся огонь. В центре комнаты лежала груда полуобгоревшего тряпья, на котором и был обнаружен обгоревший до неузнаваемости труп француза, человека, который так был счастлив, что в России, в Москве, нашел свою любовь, создал семью, воспитывал такую прекрасную малышку и не собирался никуда уезжать. Он хорошо говорил по-русски, прекрасно знал историю России, менталитет и обычаи. Любил русскую кухню. Правда, никак не мог смириться с нашей бюрократией и хамством. Криминалисты сказали, что он умер от насильственной смерти, на затылочной части головы имеются вмятины от ударов, кроме того, его еще и душили.

В комнатке Лизы все в саже и копоти, но огонь не коснулся ничего. Говорят, пожарный обнаружил девочку в гостиной, между входом в спальню и входной дверью. Где она находилась до пожара, можно только предполагать. Не исключено, что она была в спальне родителей, а потом, после пытки отца и матери, придушили и ее, но один оперативник сказал, что будто бы девочка, когда её выносил пожарный, была еще жива. В «скорой» ее попытались врачи спасти, но от сильного отравления сердечко не выдержало и остановилось. Кроме того, на теле были сильные ожоги.

В спальной родителей был второй, основной очаг пожара, лопнули стекла на окнах, расплавился телевизор, обгорела кровать, выгорел пол и подоконник дальнего окна, полопались зеркала, прогорел наполовину матрац. Почему именно в том углу был организован поджог? Оставалось тоже загадкой. Если бы огонь добрался до газа, то на воздух мог взлететь и весь дом.

Молча прошли в спальню. На полуобгорелой тумбочке лежал черный жемчуг, который Людмила сразу узнала, это дорогой настоящий жемчуг, его недавно Тьерри привез из Франции. Людмила захотела посмотреть, тот ли это жемчуг, но оперативник не дал возможности его взять в руки.

— Простите, но Вы не должны ни к чему прикасаться, — быстро сказал он.

В шкафу-купе все было перевернуто, и пытаться что-то найти в тех местах, где могли быть тайники, о которых знала Людмила, было уже, наверно, бесполезно. Но она попробовала.

— Можно достать сверху вон ту коляску? — сказала тихо она.

— Можно, — сказал оперативник и достал Лизочкину летнюю коляску.

Там, где у Ольги был тайник, где лежала всегда какая-то сумма денег, ничего не оказалось. Было видно, что матрасик перевернут, видимо, его уже вытаскивали. Там, где хранились коробочки с ювелирными украшениями, ничего не оказалось. Пустые коробочки и сундучки валялись на полу холла у стола.

— Что еще пропало? — спросил тот же мужчина, в черном кожаном пальто и кепочке. Он чем-то напоминал Володю Шарапова из кинофильма «Место встречи изменить нельзя»

— А что тут уже смотреть, коль все перерыто. У них, я знаю, что еще хранились деньги в подарочной деревянной коробке, а вот же она, — Людмила указала на раскрытую коробку с двумя большими бокалами и увидела два конверта, на одном была надпись — 12 т. долларов, а на втором — 30 т. рублей.