Дмитрий Черкасов - Записки Джека-Потрошителя

— Я жила у одного милого джентльмена, — сообщает она Кэтрин Лейн, с которой не виделась уже три месяца. Элизабет слегка покачивается на стуле и заговорщицки подмигивает подруге, она немного пьяна. — Прислуживала, но потом решила уйти, потому что скучно стало!

Кэтрин пожимает плечами, ей не верится, что Долговязая Лиз действительно отказалась от хорошего места у «милого джентльмена», потому что ей, видите ли, стало «скучно». Она прекрасно знает портового рабочего Майкла Кидни, старого приятеля Страйд, с которым та живет уже несколько лет, — то расставаясь, то снова сходясь. Они, кажется, в самом деле любят друг друга, несмотря на то что Майкл (и это неудивительно для его сословия!) скор на расправу и периодически поколачивает Лиз за ложь и пьянство. Тем не менее она всегда возвращается к нему, и Кэтрин Лейн считает, что и сейчас дело было именно в Майкле.

— Права ты, — признается Страйд. — Не могу я без него, понимаешь, хотя сколько раз говорила себе, что уйду и вспоминать не буду! Да что там, — она с пьяной грустью ударяется в воспоминания. — Как-то раз я даже в суд подала на него. Прошлой весной. Пришла в полицию и говорю, что он меня, значит, избил. А в суд потом не пошла, он меня под замок запер, чтобы я, значит, про него дурного судьям не наговорила.

Лейн прекрасно помнит, что на самом деле в тот день Лиз была просто пьяна и не отправилась на слушание, зная, что ее все равно не пустят в зал суда. Но спорить не имеет смысла. Элизабет Страйд — мастерица на выдумки. Ее жизнь, как и у большинства обитателей Ист-Энда, небогата интересными событиями. Но в отличие от этого большинства у нее хватает фантазии и смелости, чтобы придумать себе другую жизнь, которая ей больше нравится.

Именно в той выдуманной жизни ее бедный супруг Джон и пятеро маленьких детей погибли на злополучной «Принцессе Алисе» в семьдесят восьмом. Вообще, что касается детей, то единственным ребенком Страйд была девочка, которая родилась мертвой весной 1865 года, когда Страйд еще жила в Швеции. И в том же году Элизабет Страйд была зарегистрирована шведской полицией в качестве проститутки.

Иногда она сообщала знакомым (и это было похоже на правду), что приехала в Англию вместе с джентльменом, который проживал неподалеку от Гайд-парка. Через некоторое время они расстались, и Страйд познакомилась с полисменом, а в марте шестьдесят девятого вышла замуж за плотника Джона Томаса Страйда, который был старше ее на двадцать два года. Они держали кофейную лавку, но дела расстроились, и супруги разошлись. Джон Томас скончался в октябре 1884 года в психиатрической больнице «Поплар и Степни» (к тому времени супруги давно уже не жили вместе).

Однако выдумка насчет погибших в кораблекрушении детей и мужа не была пустой блажью, она помогла Страйд получать деньги от Шведской церкви до тех пор, пока обман не был случайно раскрыт.

— Они пытались меня пристыдить, — хихикает она, вспоминая разговор с церковными клерками. — Сказали, что ложь — это грех и что я обкрадываю тех, кто действительно нуждается в помощи… Можно подумать, что я в ней не нуждаюсь!

Элизабет и впрямь не чувствует себя виноватой. В ее положении не стоит думать о морали: себе выйдет дороже.

— Вчера была у него, — продолжает рассказывать она. — У Майкла! Он был не очень доволен, потому что я успела выпить, но я сказала ему… Я сказала ему, что никого так не любила, как его!

По ее щекам начинают течь слезы, сердобольная Кэтрин Лейн передает ей свой платок.

— Да что с тобой такое?! — изумляется она.

— Кажется, я умру скоро! — сообщает Страйд. — Снилось мне, что Джон меня к себе зовет. Это не к добру, вот что!

В заключение она передает подруге кусок черного бархата.

— Вот, раздобыла! Придержи пока у себя.

Вечереет, в кухне становится уютно. Обитательницы собираются возле огромной печи, а те, кому не хватило места на длинных деревянных скамьях, стоят у стены. Горит газовый рожок, бросая тени на чистые белые стены. Даже в самой дешевой ночлежке Ист-Энда стены всегда чисты и выбелены, согласно распоряжению мэрии, опасающейся новых эпидемий холеры в бедных районах.

На полках тускло поблескивают оловянные заварные чайники. Страйд веселеет и, стряхнув с себя мрачное настроение, интересуется, где, по мнению Кэтрин, она могла бы раздобыть немного денег. В конце концов, она еще не умерла, а на Майкла рассчитывать не приходится. Кидни не собирается поддерживать ее разгульный образ жизни, да и сам зарабатывает сущие гроши. А для Элизабет Страйд единственным реальным способом раздобыть деньги была проституция.