Владимир Турунтаев - Методом исключения

— Интересно, как только жена с вами уживается! — и нос Латушенковой смешливо сморщился.

— Сам не понимаю! — простодушно улыбнулся Бородин.

— Ну раз уж такой у вас характер, — сказала Латушенкова. — Тем более что снегу нынче навалило… Так и так его надо сбрасывать, — и улыбнулась, что окончательно разрядило обстановку.

— Надеюсь, мы с вами расстанемся по-хорошему, — улыбнулся в ответ Бородин.

— Ну посмотрим на ваше дальнейшее поведение, — все же поосторожничала Латушенкова.

Юра привел двоих мужчин.

— Приступим, — сказал ему Бородин и стал медленно обходить комнату, в то время как Юра в сопровождении одного из понятых отправился на кухню.

— Будьте добры, откройте дверки шкафа! — попросил Бородин хозяйку. — Так, можете закрыть… Диванчик позвольте отодвинуть от стены…

— Двигайте, — миролюбиво разрешила хозяйка.

Поразительно: за диваном на полу ни пылинки, ни соринки!

Обойдя по часовой стрелке комнату, Бородин вновь задержался у мебельной стенки, напротив секции с маленькими выдвижными ящичками.

— В котором у вас хранятся лекарства? — спросил он.

— У вас что, голова заболела? — спросила та, не двинувшись с места.

— Живот, извиняюсь, — улыбнулся Бородин.

Латушенкова вспыхнула:

— Скажите уж прямо, что именно вас интересует! Лекарства я держу в трех ящичках.

— Тогда выдвиньте их по очереди.

— Вы же сказали, что обыска не будет!

— Обыск — это когда в квартире все переворачивается вверх дном, — разъяснил Бородин. — Я же прошу показать мне только вашу аптечку. Трогать я ничего не собираюсь.

— Но в этих ящичках может оказаться и дамское белье, — упорствовала Латушенкова. — Надеюсь, вы не из тех любителей…

— Сомневаюсь, чтобы в этих ящичках было дамское белье, — покрутил Бородин головой.

— Откуда вам знать?

От поглядел на нее с добродушной усмешкой:

— Я уже немножко вас знаю. Прошу…

Верхний ящичек был битком набит импортными упаковками, видимо, дефицитных лекарств. А то, ради чего Бородин затеял осмотр аптечки, обнаружилось во втором ящике, у задней стенки. Это была весьма потрепанная коробка с ампулами морфина.

— Как он здесь оказался? — строго спросил Бородин.

— Так уж вышло, — сквозь зубы ответила Латушенкова.

— Объясните подробнее.

— Да вы поглядите срок годности! Шесть лет назад кончился! После смерти больного осталось шесть ампул, в прошлом году мне пришлось снова ходить в ту семью, и однажды хозяйка отдала мне эту коробку. От греха подальше: боялась за свою двадцатилетнюю дочь. Я не стала отказываться: мало ли что может случиться…

Бородин открыл коробку и требовательно-вопросительно поглядел на Латушенкову:

— Так говорите, оставалось шесть ампул?

В коробке их было всего две. Лицо Латушенковой выражало удивление и растерянность.

— Не знаю…

— Четыре ампулы, значит, уже пригодились? Одну, предположим, вы ввели себе под Новый год…

— Я не вводила себе морфин! — сердито отрезала Латушенкова. — Здесь было шесть ампул!

— Да ну, не вводили? — не поверил Бородин. — Такая серьезная, положительная женщина ни с того ни с сего принялась раскачивать девятиэтажный кирпичный дом…

— Извините, но вы уже паясничаете! — голос у Латушенковой сорвался, в глазах засверкали слезы. Однако истерики и на этот раз не произошло. — Вы, должно быть, не знаете… Морфин не возбуждающее средство. От него бы я поплыла в страну грез и даже не вспомнила бы ни о каком Петрякове.

— Тогда что же?..

— Исключительно алкоголь. Такая, значит, у меня нервная система: нельзя много пить. Теперь буду осторожнее.

Бородин взвесил в руке коробку.

— Тогда почему здесь только две ампулы? Где еще четыре?

Латушенкова закусила губу. Что-то про себя прикинув, решительно тряхнула головой: — Эти ампулы кто-то взял без спросу.

— Вы знаете кто?

— Нетрудно догадаться. Но у меня нет доказательств, поэтому имени называть не буду.

«Вот и ответ на вопрос, почему коротышка так истово запирался», — подумал Бородин и понимающее улыбнулся Латушенковой:

— Не стоит пачкаться, да? Но ампулы мы у вас изымем под расписку. Что ж, осталось только на балконе посмотреть. У вас есть лопата?

Увидев вошедшего в комнату Юру Ковалевского, он подошел к нему и тихо спросил:

— Везде посмотрел?

Юра кивнул.

Низ балконной двери заплыл молочно-дымчатым льдом.

— Желательно еще какой-нибудь топорик, — снова обратился Бородин к Латушенковой.

У нее нашелся только молоток. Пришлось просить понятых, чтобы раздобыли необходимый инструмент у кого-нибудь из жильцов.