Питер Таскер - Самурай-буги

Вот барабаны громче. Капли быстрее. Снаружи доносится слабое завывание какого-то сильно страдающего существа. Митчелл подходит к окну, нервно всматривается в темноту. Через несколько секунд он понимает, что это звук человеческого голоса. Старуха, живущая на первом этаже, слушает народную песню по радио. Ни слов, ни мелодии он не разбирает – лишь долгое ритмичное завывание. Митчелл снова садится, но звук не выходит у него из головы.

Звонит телефон. Тот самый звонок, которого он боялся. Он дает телефону прозвонить четыре раза – создать впечатление небрежности, беззаботности, но не слабости. От таких мелочей может зависеть его карьера.

– Привет, Ричард. Как дела? – спрашивает она.

– Прекрасно, – врет Митчелл. – Откуда звонишь, Саша?

– Еду в Шарль-де-Голль, во Франкфурте сегодня совещание.

– Правда? И как погода в Париже?

Саша де Глазье, глава отдела глобальных исследований «ВВС», издает громкий стон.

– Погода идет на хрен, я с тобой не о погоде собираюсь говорить, и тебе это известно.

Манера разговора у Саши такая же, как и образ жизни: быстрая и нетерпеливая. Невозможно быть глобальнее Саши. Наполовину ливанка, наполовину аргентинка, свободно говорит на французском, испанском и итальянском. Живет в самолетах и отелях, имеет близких друзей во всех финансовых центрах мира. Ей скучно сидеть на одном месте больше двух недель, скучно работать на одну компанию больше двух лет. К несчастью для Митчелла, на «ВБС» она работает всего восемь месяцев.

– Что ты хочешь услышать сначала, – тараторит Саша, – плохую новость или хорошую?

– Как тебе угодно.

– Э, если как мне угодно, я бы с тобой вообще не разговаривала, время бы не тратила. Решай: хорошую или плохую?

– Хорошую, – немедленно отвечает Митчелл.

– Супер. Хорошая новость: тебя не собираются увольнять прямо сейчас.

Волна облегчения накатывает на Митчелла – зарождаясь в сердце и докатываясь до мозга.

– По мне бы, так убрать тебя немедленно и с минимальным выходным пособием. Но баварцы наложили временный запрет на увольнения. Вбили себе в головы, что с тех пор, как я пришла, сильно увеличилась текучка кадров. Представляешь?

Митчелл представляет без особых усилий, хоть и не говорит этого. С тех пор как Саша работает на фирму, недели не проходит без того, чтобы кто-нибудь из аналитиков или экономистов не ушел, или чтобы не ушли его.

– Теперь перейдем к плохой новости. Начиная с сегодняшнего дня, твоя зарплата привязывается к тому, как ты поработал. В последний раз ты поработал дерьмово, так что 30 % долой. Кроме того, я заношу тебя в свой особый список. И если ты не продемонстрируешь быстрых и значительных улучшений, станешь первым кандидатом на вылет, когда баварцы снимут запрет. Ты меня слышишь?

Митчелл слышит так хорошо, что у него уши горят.

– Не разочаровывай меня, Ричард. Я ненавижу, когда меня разочаровывают.

Телефон отключается, но Ричард продолжает думать о Саше де Глазье. Она большая женщина, на вид – больше латиноамериканка, чем по телефону. Судя по всему, ей к сорока, широкие брови и длинные волосы, гладко зачесанные назад. Последний раз Митчелл видел ее в Гонконге. Она тогда не обратила на него особого внимания – занималась увольнением половины исследовательского отдела Юго-Восточной Азии. А теперь вот обрушила весь шквал своих амбиций прямо на него.

Митчелл откидывается на спинку стула и пытается объективно проанализировать ситуацию. Саша – менеджер-маоист: получает удовольствие от суматохи, ненавидит стабильность. Немцам нравится консенсус, они пытаются ее притормозить, но им нужен кто-то вроде Саши, если они хотят куда-то прийти в современном финансовом мире. Пытаться удержать ее от увольнений – безнадежное занятие, королю Кануту море по колено.

И сколько это продлится? По расчетам Митчелла – максимум два месяца. Сначала она выпросит у них большой новый бюджет: «Э, вы всерьез хотите играть глобально, или вы собираетесь сидеть на жопе ровно и продолжать жить на проценты с кредитов мелким вонючим компаниям из Черного Леса?» Потом немного подождет и выставит ультиматум: «Дали бюджет – теперь дайте мне свободно им распоряжаться, или выгоняйте меня!»

Саша не блефует. И когда она заполучит бюджет в управление, она моментально уволит Митчелла. Ее не заботит, сколько придется заплатить за замену. Чем больше баварских денег она тратит, тем счастливее становится. И баварцы тоже будут счастливы, потому что их убедят, будто они делают шаг к тому, чтобы стать серьезными глобальными игроками. Все будут счастливы, кроме одного Ричарда Митчелла.