Константин Бабулин - Третья жизнь кошки [СИ]

Выходит Татьяна. Ну что, готова к борьбе? Нет. Всё, это конец, уже проиграла, может и не стрелять. В мишень то хоть попадёт? Ууу, руки гуляют, ну всё. Выстрел. В самый угол мишени. Отходит, расстроилась.

А вот и серьёзный противник. Выходит спокойно, уверен в себе, сосредоточился, поднял лук, прицелился. Выстрел. Есть. В яблочко. Молодец, нравится он мне, хороший стрелок. Повернулся, посмотрел на меня, подмигнул. Ну-ну.

Относят мишени ещё дальше, хорошее расстояние, а вот лук у меня плохой.

— Молодой человек, я видела, у вас в вагончике есть ещё луки. Могу я посмотреть другой для себя?

— Да, пойдёмте.

Пока шли к вагончику, подбежала Анна.

— Министр уже подсылал своего помощника к папе, спрашивал кто ты такая.

— Пусть спрашивает, его стрельба от этого лучше не станет.

— А он хорошо стреляет?

— Да неплохо, но сУчками нас, он зря назвал.

Мы подошли к вагончику организаторов. Отдельно вдоль стеночки, в ряд, стояло ещё несколько луков. Штук пять спортивных со съёмными плечами, и один красавец, настоящий английский long bow.

— Можно вот этот посмотреть? Тисовый?

— Конечно, но он тугой 30 кг.

— Как раз нормальный, я такие люблю.

Я взяла лук, покрутила в руке, длинный конечно, но хороший, легкий и цвет шикарный — матово-чёрный. Рукоятка удобно легла в руку, плечи ровные, гладкие, с какой-то рунической надписью на них.

— У него есть имя?

— Да, «Ворон».

— Отлично. Давайте тетиву натянем.

— Помочь?

— Нет, не нужно.

Натягиваю тетиву. Всё ровненько, ух как напружинился, красавец. Люблю красивые луки. Так, теперь надо переодеться.

— Аня мне нужно переодеться, в этом платье очень неудобно.

Увидела Викторию, позвала

— Сможешь найти мне футболку как у тебя и джинсы?

Она оценивающе сверху вниз пробежала по мне глазами.

— Да, почти мой размер, сейчас принесу

— Ещё прихвати две скатерти и длинное полотенце — к организатору. — А где стрелы? Не вижу, а вот.

Увидела связку стрел, отобрала себе десять штук и колчан за спину, хорошо. Подошла Вика с футболкой и джинсами.

— Отлично, давай сюда, а сами подержите скатерти, как на пляже, да вот так.

Девчонки загородили меня со всех сторон, я сняла платье, оставшись в одних тоненьких трусиках, ну сейчас начнут меня рассматривать. Посмотрела на Анну, глаза как блюдца. Представляю, что она сейчас чувствует, ну и шрамы мои тоже добавляют колорита. Быстро одела футболку и джинсы, чуть тесновато в груди и плечах, но это сейчас даже кстати. Взяла полотенце, перекинула его через плечо, и прижала левую грудь. Повернулась к Анне спиной:

— Затяни, пожалуйста, узел сзади. Да, так хорошо — хватит. Оторвала ленту от скатерти

— Вика есть ручка? Давай.

Взяла ручку и написала на ленте несколько иероглифов, после чего повязала на голову на самурайский манер. Подняла колчан, со стрелами и в этот момент:

— Вы Елена Тарханова? Можно сделать вам предложение?

Рядом стоял один из помощников Руднева

— Нет

— Хм. Министр Руднев..

— Министр готов продолжать?

— Мы хотим, чтобы вы дальше не продолжали.

— Невозможно

— Как это? Мы готовы компенсировать неудобства, вы ведь художник, мы можем предложить…

— Не тратьте время — неинтересно.

Я надела колчан за спину, взяла в руку long bow. Красавец, какой красавец — хочу пострелять из него.

— Передайте Рудневу, пусть готовиться к стрельбе.

Мы всей компанией пошли обратно к стрельбищу. Вокруг послышались возгласы удивления, да видОк у меня сейчас боевой. После платья и каблуков сильный контраст: узкие джинсы в обтяк, футболка с прижатой полотенцем левой грудью, за спиной колчан со стрелами и длинный английский лук в руках — хорошо. Аня в совершенном восторге идёт рядом, уже не боится за меня, молодец. Я её люблю.

— Гергий Николаевич, можно к вам на два слова

— Опять от Руднева?

— Да, он просил помочь уговорить вашу художницу отказаться от продолжения соревнования, он готов компенсировать ей деньгами или ещё чем-нибудь.

— Так пусть ей и предлагает, я то здесь причём?

— Ну, может, вам удастся поговорить с ней, нас она не стала слушать.

— Нет, меня тоже не станет слушать. Очень неуступчивая, да они все художники такие, чёрт его знает, что у них в голове.

—Что о себе думает эта сучка? А? Думает всё можно?

— Вон она идёт. Ни фига себе, настроена очень серьёзно.

— Где?

Министр посмотрел в направлении взгляда своего начальника охраны, и увидел, приближающуюся, Елену