Андрей Анисимов - Призрак с Вороньего холма. Исповедь шлюхи

– Артур Иванович, наш щедрый музыкант вознамерился платить за всех. Пока его нет, я бы хотел расплатиться за вечер сам. Сделайте одолжение, учтите ужин примерно на десять персон и принесите мне счет.

– Олег, вы меня знаете не первый день. Неужели вы думаете, что я разрешу Моне расплачиваться за такой вечер? Я осведомлен о причине, по которой имею честь видеть вас и ваших друзей. Не лишайте меня радости гостеприимства. Моня будет для вас бесплатно играть, а я прошу вас быть гостями моей кухни.

– Это слишком дорогой подарок. – Возразил Олег.

– Поверьте мне на слово, делать подарки куда приятнее, чем их принимать. Да вы и сами об этом прекрасно знаете. Мы же христиане, давайте оба поблагодарим Всевышнего за то, что Артур Лескопопулос может себе это позволить.

– Спасибо, Артур Иванович. Мне нечего на это возразить.

В семь часов вечера Моня Корзон поднялся на эстраду. Старый музыкант облачился в белый фрак и выглядел великолепно. Только покрасневшие глаза выдавали, сколько ему довелось пережить за несколько последних дней. Скрипач проверил микрофон и медленно осмотрел зал. Все столики кафе оказались занятыми. Взгляд музыканта остановился на лице Олега. Моня долго и пристально посмотрел ему в глаза и поднял скрипку. Над столиками зазвучала музыка, которую он раньше никогда не играл. Это была мелодия еврейской молитвы. Гости поняли, что Корзон сегодня что-то задумал. Так свой концерт он никогда не начинал. Закончив печальную, рвущую душу молитву, он, без всякой остановки, перешел на венгерскую плясовую. Лица посетителей тут же повеселели. Закончив танец, Моня опустил скрипку, постучал пальцем по микрофону, затем снял его со стойки и сказал:

– Сейчас я буду играть танго только для двоих. Я хочу, чтобы мой друг танцевал со своей девушкой. Если кто пожелает к ним присоединиться, я не возражаю. Но играть я буду только для них. – И заиграл.

Голенев вынул из кармана расческу, провел ей по своей челке, встал и пригласил Маку. Они выбрались на свободную площадку возле эстрады и начали танец. Мака исполняла танго, как заправская балерина. Ее тонкая выразительная фигура в танце не казалась слишком худой. Она была пластична, как змея, и обворожительна, как самая изощренная гетера. Понемногу посетители начали им хлопать. Когда танго закончилось, аплодировали все. Олег снова причесался и, усадив свою партнершу, уселся сам.

– Так вы можете зарабатывать на хлеб. – Выразил свое восхищение Скворцов.

– Хорошо бы, чтобы до этого не дошло… – Ответил ему Нелидов: – Пока они оба зарабатывают иначе.

– Ну и пусть. А танцуют они здорово. Особенно девушка Олега. – Возразил бывший подрывник Гоша.

– Я просто залюбовалась этой парой. – Поддержала Гошу Нина Петровна. Все дружно с ней согласились. Молчал только Анатолий Рогов. Он внимательно разглядывал Маку, и улыбки на его лице не было. Рогов узнал девушку, которая вошла в ресторан «Волна», когда он пас Вахтанга Самонидзе. Возможно, это было простое совпадение. Но бывший разведчик в простые совпадения не верил. И теперь раздумывал, сказать сейчас Голеневу о своем открытии, или не стоит этого делать в такой радостный вечер. Внучка музыканта нашлась, и тема актуальность теряла.

Моня снова заиграл танец. Это была его любимая песня «Одесса, жемчужина у моря». Тут же стали подниматься пары. Скоро на площадке перед эстрадой не осталось места. Опоздавшим пришлось танцевать прямо у своих столиков. Через эту веселую, танцующую массу к Олегу и его компании протискивалась женщина. Лицо ее отличалось от остальных посетителей суровостью. Она пробивалась сквозь пары, стиснув зубы и не извиняясь перед танцующими. Кода она подошла ближе, Олег ее узнал. Это была администраторша отеля «Дружба» Лидия Васильевна.

– Олег Николаевич, можно вас на минутку.

Голенев поднялся. Она потянулась к его уху:

– Срочно позвоните Межрицкой в Глухов.

– А что случилось?

– Сегодня там утонул ваш друг, мэр города.

Голенев побледнел и так же, стиснув зубы, начал расталкивать танцующих. Администраторша пробиралась за ним. Они оба вошли в кабинет Грека.

– Артур Иванович, мне надо срочно позвонить.

– Конечно, Олег. А что случилось, на вас лица нет?

– Лицо ко мне вернется, а лучшего друга я, кажется, потерял, – ответил Голенев, снял трубку и стал набирать номер. Руки бывшего афганца дрожали.

Руфина Абрамовна подошла сразу.

– Мама Руфа, это правда?

– Да, Олежек. Тихона с нами больше нет.