Валерий Горбунов - Секреты для посвященных

Раиса уехала из леспромхоза и устроилась здесь, в гостинице. Вспоминала она о Косте, думала о нем? И да и нет. Он находился в ее другой, теперь далекой жизни, с ним было связано много нехорошего, пьянство, ругань, а может быть, и убийство, кровь.

Мало-помалу она поняла, что никогда не любила Костю. Вот Клычева — да, было дело. А Костя… Она жалела его и легко приняла это свое чувство за нечто другое. Сердце не терпит пустоты. Сердцу надо кого-то любить.

Она развернула на коленях листок, прочла:

«Рая! Я не пропал, жив. Бог даст, скоро свидимся. Никому не говори о письме. А увидишь ненароком — не подходи, не окликай. Я сам тебя найду. Верь, у нас все будет, как прежде. Даже лучше. Нам помогут. Жди. Твой до гроба К.».

Странное письмо это не обрадовало Раису. Холодом заполнило грудь. Этот заполошный настаивал, чтобы она никому не говорила о его письме, выходит, он по-прежнему в бегах и на нем вина. Как он думает проникнуть сюда, в эту режимную, днем и ночью охраняемую зону? И зачем? Что ему тут делать?

Раиса почувствовала: страшная опасность нависла над ее жизнью. Надо ее как-то отвести. Но как?

Сейчас, после второй встречи с Николаем Гринько у озера, все чувства обострились в ней. И чувство опасности, и решимость ее отвести. Она это сделает. Еще не знает как, но сделает. Жизнь, послав ей Гринько, предоставила последний шанс. Она его не упустит.

С детства в его сознание запали слова «секрет», «военная тайна», от которых, как выяснилось, избавиться не так-то легко. Вячеславу все время казалось, что многое показывают ему по ошибке, из-за неверно понятого указания главкома. Поначалу он боялся пользоваться магнитофоном, задавать слишком дотошные вопросы, останавливался у предела, который сам же для себя установил. Он и сам не понимал, что с ним происходит. Мыслящий современный человек, журналист, ярый поборник гласности, презирающий всевозможные запреты, умолчания, словом, секреты и тайны. Сюда приехал с желанием вести себя смело, напористо, требовать доступа во всяческие недоступные места, добиваться точных и ясных ответов на свои вопросы. Честно говоря, он ожидал, что люди, которым поручено охранять секреты, будут пристально наблюдать за каждым его шагом, брать под контроль каждое услышанное и записанное им слово, таиться от него, скрывая что-то очень важное. Но ничего подобного не происходило. Майор Беликов, проведя Вячеслава через очередной охраняемый пост и передав его с рук на руки очередному специалисту-ракетчику, тотчас же тактично отходил в сторону, предоставляя гостю полную свободу.

И Вячеслав понял, что предел его любознательности — не вокруг, а внутри него самого. Позже ему открылась и другая, простая истина: тайна, а она, конечно, была (как ей не быть на ракетном полигоне!), гнездилась не в расположении военных объектов, не во внешнем виде колоссальных ракетных систем и устройств, обеспечивающих непрерывное поддержание их боеспособности, а в схемах и формулах, в составе и качестве того или иного сплава, топлива, в возможностях того или иного компьютера. То есть в том, чего не увидишь простым глазом. Тем более если ты человек сугубо штатский. Секреты были, и еще какие, но они могли открыться только посвященным.

Он входил в залитые ровным светом залы координационно-вычислительного центра, где в ярко-голубых металлических шкафах машин под непрерывный плотный шум шла какая-то таинственная работа, без которой ныне немыслимо существование ни одной крупной системы. Вступал под высокие ангарные своды корпусов научно-испытательного комплекса, ходил, как в лесу среди дубов, среди ракет, чьи острия уходили вверх на высоту многоэтажного дома, видел эти же ракеты в горизонтальном состоянии на ложе сверхмогучих автотранспортеров, оснащенных множеством огромных, в рост человека, колес — так лилипуты, должно быть, перевозили спящего Гулливера. Люди, неторопливо и усидчиво работавшие вокруг порожденных ими самими чудовищ, были внешне ничем не примечательны, таких встретишь в любом КБ или НИИ. Но, как шепнул Вячеславу сопровождавший его майор, многие из них — поистине уникальные мастера своего дела, им цены нет. Вот этот — лауреат Государственной премии, вот тот недавно получил орден Ленина, а третий только что с блеском защитил докторскую, правда по закрытому списку.

Эта непрерывная, идущая по восходящей, по траектории запущенной ракеты научная, созидательная работа полигона, как всякая творческая работа, вызывала уважение.