Валерий Горбунов - Секреты для посвященных

— Если разрешите, товарищ подполковник, я попробую восстановить нить его рассуждений.

— Давайте.

— Он полагает, что пропажа часиков снимет обет молчания с Гринько и Раисы. Решив, что подслушивание прекратилось, они могут потерять осторожность и сболтнуть лишнее.

— А «жучок» передаст ему ценные сведения.

— Так точно. Конечно, он допускал, что мы обнаружим «жучка». Но не думал, что сделаем это так быстро. Ему во что бы то ни стало нужна информация о времени запуска нашего «изделия». Чтобы получить эту информацию, он и идет на риск. Играет на опережение… Думает: «Пока они обнаружат „жучок“, я буду уже далеко». Я с точностью до минуты определил момент, когда Зубов заметил наблюдение и, уйдя от него, установил свой «жучок» на окне Сметаниной. В последние дни между нею и Гринько пробежала черная кошка. Гринько тяжко переживает, что Сметанина стала источником разглашения важных сведений. И хотя мы его уверяли, что она тут ни при чем, он в это, видимо, до конца не поверил. Он сомневается и надеется. Оба ходят мрачные, подавленные. Вчера вечером в сквере напротив дома Сметаниной у них произошло объяснение… Раиса вышла из дома и села на лавочку. Гринько двигался к ее дому со стороны гостиницы. По-видимому, оба искали встречи, и она состоялась. Наш товарищ, заподозрив в приближающемся к Сметаниной мужчине Зубова, оставил свое место и быстро подошел. Убедившись в ошибке, он поздоровался с Гринько, назвав его по фамилии, чтобы тот, в свою очередь, не заподозрил в нем врага, и тут же удалился в сторону гостиницы…

— Окно осталось без наблюдения?

— Да. На очень короткое время. Но его оказалось достаточно для Зубова. Он приклеил «жучок» и скрылся.

— Скрылся! И вы так спокойно об этом говорите. А куда?

— Есть два варианта. Первый: Зубов закрепляется в городе, ждет настоящего запуска, собирает информацию, а потом уходит. Второй: он поручает это сделать кому-то другому, то есть находит сообщника или прибегает к техническим средствам: устанавливает в нужных местах датчики. И после этого скрывается.

— Есть и третий вариант, — заметил подполковник. — Он проводит необходимую подготовку, покидает городок, а потом вновь возвращается к нужному моменту и лично решает поставленную задачу.

— Теоретически это возможно, — задумчиво проговорил Немцов. — Но практически едва ли осуществимо. У нас тут и без того строгий пропускной режим, а сейчас он еще более ужесточен. Зубов не может не догадываться об этом.

— Мы имеем дело с сильным и дерзким врагом, — с нажимом произнес Хрустов. — И должны учитывать возможность всех вариантов, в том числе и самых невероятных. Учтите, до запуска всего несколько дней. Больше переносов не будет. За это время мы обязаны отыскать и обезвредить агента. Помните, капитан, вы не Шерлок Холмс, чья задача заключалась в том, чтобы производить на окружающих впечатление своими дедуктивными способностями. Мы обязаны срочно отыскать и обезвредить убийцу и шпиона.

Маска самоуверенности вмиг слетела с лица капитана.

— Я все понимаю, товарищ подполковник. Разрешите действовать?

Однако, вернувшись в свой кабинет, капитан Немцов действовать не стал, а уселся в стоявшее в углу кресло и погрузился в размышления. Он занимался дедукцией. Как Шерлок Холмс.

Наивно было бы предполагать, размышлял он, что, проникнув в городок при полигоне, Зубов будет прятаться под кроватью у Раисы Сметаниной… У него наверняка есть здесь сообщник. Ведь записка Барыкина и часики прилетели к Сметаниной не сами собой. Их кто-то принес. Именно тот человек помог Зубову проникнуть на полигон. Он и вывезет его отсюда в нужный момент. Кто бы это мог быть? Неизвестный наверняка располагает транспортом (ведь пешком из городка не уйдешь, регулярные рейсы автобуса временно отменены, а спецрейсы взяты под контроль). Кроме того, у него имеется пропуск, разрешающий въезд и выезд. Так… Это уже что-то. Что же еще есть у неизвестного? Повод, позволяющий ему, не вызывая подозрений, мотаться туда-сюда. В таком случае, скорее всего, это водитель какой-нибудь машины, регулярно доставляющей в городок необходимый груз. Какой? Скоропортящийся, поэтому рейсы совершаются часто, что создает для Зубова дополнительное удобство: можно скрыться в любой момент.

Однако, продолжал разматывать нить размышлений Немцов, у шофера — пропуск на одно лицо. Для себя Зубов, конечно, пропуском тоже заранее обзавелся. На кого он выписан? Не исключено, что на сопровождающего водителя в рейсе грузчика или экспедитора. Хорошо. Но как Зубов рассчитывает миновать пропускной пункт, который располагает его фотографией? Ну, во-первых, он может не знать, что мы уже вычислили его и затребовали из Сосновки его снимок. А во-вторых, что мешает ему изменить свою внешность? В таком, новом, облике он и запечатлен наверняка на фото, которое наклеено на чужой пропуск.