Валерий Горбунов - Секреты для посвященных

Смит машинально потрогал рукой золотое шитье своего погона. Да, он — генерал, занимает высокую должность. Высокую? Да, если иметь в виду, что полеты его «Боинга» проходят на высоте 10 тысяч метров. Но так ли значительна его должность на самом деле? Начатые 28 лет назад полеты продолжаются чуть ли не по инерции. Звучавшее когда-то зловеще, но с оттенком уважительности прозвище «офицер судного дня» сейчас произносят иронически. Ну да, его должность приобрела чуть ли не опереточный характер. А почему? Да потому, что никто в Америке всерьез не верит в то, что русские первыми нанесут ядерный удар. Покопавшись в памяти, Джеймс Смит мог бы припомнить немало тому доказательств. Взять хотя бы недавнюю историю. Помощнику президента по национальной безопасности пришло в голову устроить нечто вроде учений. В их программу входила репетиция эвакуации президента — на случай внезапной ядерной атаки противника. Был срочно вызван вертолет, который должен был приземлиться на лужайке Белого дома, чтобы затем отвезти президента на базу Эндрюс. Однако при подлете машину чуть было не сбила служба безопасности. Возникла неразбериха. «Это был настоящий кошмар и полный провал!» — сообщил Смиту по секрету один из сотрудников администрации. «Но ведь в восточном крыле Белого дома есть специальное убежище, — заметил ему Смит. — Зачем понадобилось эвакуироваться?» Тот рассмеялся ему в лицо: «В случае прямого удара убежище разлетится как карточный домик». «Но, слава богу, существует Шаенский горный комплекс, где можно будет укрыться», — подумал Смит. И тут же вспомнил: во время последней инспекторской проверки огромные 25-тонные двери, которые перекрывают убежище со стороны главного входа, не смогли закрыться. Поистине прав великий китайский стратег IV века до н. э. Сунь Цзы: «И когда он изготовится повсюду, окажется, что он повсюду слаб».

«Почему все стало возможным? — задал себе вопрос Смит. — Откуда это разгильдяйство?» И сам себе ответил: «Потому что мы вовсе не готовимся к ответному удару». Никто не собирается обороняться. Все хотят наступать. Прав тысячу раз был журналист Гор, впервые объяснивший генералу, почему ремонтники не торопятся приводить в порядок антенну на его «летающем штабе».

Так, может быть, не так уж не права и его дочь Маргарэт, которая не устает твердить, что если кто и угрожает миру ядерной войной, так это сама Америка?

Генерал Джеймс Смит, облаченный в штатский костюм, вошел в зал суда и сел на жесткую, отполированную сотнями несчастных скамью. Нет, это не была скамья для подсудимых, по-настоящему несчастными, конечно, должны были ощущать себя именно они, но разве причислишь к числу счастливых их родственников и друзей, заполнявших это помещение? На скамье подсудимых сидела худенькая девушка с мелкими чертами лица и гладкими, цвета соломы волосами, обтекавшими ее узкое лицо, с характерной для Смитов светлой кожей в крапинках неярких веснушек. Иногда генерал и сам не верил, что именно он отец этого хрупкого на вид, но тем не менее твердого, как кремень, неуступчивого создания, дерзко бросившего вызов всему тому, что было дорого для ее родителя.

Из всей огромной рати американских солдафонов, воинственных и кичливых, Маргарэт почему-то выбрала в качестве символа военщины именно его, своего отца, порвала с семьей и ушла из дому. Он часто вспоминал ту роковую вечеринку в своем доме и себя (не без стыда и отвращения, надо признать), выпившего сверх меры, буйно-хмельного, с лицом, налившимся кровью. Возбужденный вниманием гостей (большинство из них знали о Вьетнаме понаслышке), он разглагольствовал с видом бывалого вояки, которому море по колено. И не простое море, а море крови, пролитой в далекой стране, не пожелавшей подчиниться. Вообще-то Смит не был да и не ощущал себя никогда воинственным головорезом, всему виной была необычно большая доза выпитого виски. Он говорил неестественно высоким, визгливым голосом и рассказывал не то, что видел и прочувствовал сам, а что слышал от своего ушлого приятеля Пита О’Конорри. Впоследствии, вспоминая тот вечер и себя такого, каким он тогда предстал перед гостями, Смит согласился бы многое отдать, чтобы стереть тот вечер из памяти, как стирают неудавшуюся запись с магнитофонной ленты. Но дочь Маргарэт не позволила ему это сделать. Она ушла из дому и поселилась у бабушки. С тех пор Маргарэт без раздумий примыкала к любой антивоенной организации, которая попадала в поле ее зрения.