Никита Филатов - Последняя ночь майора Виноградова

— Егорыч, но есть же опера честные, не продажные…

— Есть! Кто спорит? А знаешь почему? Потому что их никто не покупает — невыгодно.

— Как это?

— Очень просто. Лучше сразу одного начальника Главка на корню купить, чем с десятью лейтенантами возиться. Дешевле выходит. И не так хлопотно…

Возразить Виноградову было нечего, оставалось слушать.

— Почему профи уходят? Из вашей системы, из нашей… Не из-за денег, хотя, конечно, и в них тоже дело. Просто настоящий мужик вхолостую, на ветер, зная, что все, что он наработал, заранее на корню продано, работать не может!

— А как же патриотизм элементарный, чувство долга?

— Что? Брось, Виноградов! Мы с тобой сейчас на кого работаем? Только честно?

Владимир Александрович представил себе физиономию шефа:

— На жуликов, видимо. Все они…

— Вот именно. А ребята в погонах? Они на кого? Чем эти ваши Ельцин с Грачевым лучше, чем наш хозяин? То же ворье и бандиты, только покрупнее да понахальнее!

— Хватит, Егорыч, перестань. Знаешь ведь, что не люблю я на эти темы.

— И еще неизвестно, кто России опаснее — Малышев с Кумариным или сволочь кремлевская. Понял?

— Все, хватит. Может, подеремся?

— Ладно. Закончили. Ого! Двенадцатый час.

— Скоро уже. Смотри! Опять.

Напротив, через улицу, на фоне мягко подсвеченных витражей притормозила асфальтово-серая «девятка».

— Номер тот же?

— Ага!

Как и в предыдущие вечера, первым из автомобиля вышел гориллообразный охранник. Хмуро обвел взглядом прилегающее пространство. Вслед за ним хлопнул дверцей очкарик с потрепанной спортивной сумкой через плечо: сумка было довольно туго набита чем-то достаточно тяжелым. Не осматриваясь, очкарик быстрыми шагами преодолел расстояние, отделявшее его от входа, и скрылся за распахнутой кем-то невидимым дверью.

Хмурый остался снаружи, развернувшись спиной к матово-зеркальным створкам и неоновой вывеске на английском — «ГОЛДЕН ДАЙК».

— Ресторан «Золотая плотина»… Егорыч, я тебе говорил, что хозяина знаю?

— Говорил.

— Чайкин такой… Некто Сергей Юрьевич! Работал когда-то на него.

— Я помню. Банк вроде такой был или что-то в этом роде?

— Что-то вроде.

— Зайди тогда, может, покормит на халяву, по старому знакомству?

— Дождешься от таких.

— Выходит!

Створки двери раздвинулись — беззвучно для наблюдающих, но не для охранника. Не оборачиваясь, он немного отодвинулся в сторону, пропуская обратно в машину своего напарника с сумкой. Только теперь сумка больше походила на сморщенный, побывавший в деле презерватив, липкою своей пустотой ерзая вдоль бедра очкастого.

«Девятка» стремительно оторвалась от тротуара.

— Я все же думаю, что это «левак».

— Вряд ли. Перед закрытием? Каждый вечер?

— Продукты неучтенные.

— Егорыч, сосиски так не возят. С такой охраной…

— Тогда наркотики. Или оружие.

— Или трупы младенцев, расчлененные. Для пересадки органов или изготовления котлеток.

— Тьфу! Каких котлеток?

— По-киевски. Или полтавских.

— Пошел бы ты… Как язык-то поворачивается?

— Ага, а ты почитай на ночь наши детективы современные — еще и не то в башку полезет.

— Стоп!

Оба замерли: из ресторана вышел объект наблюдения.

Женщина была красивой, холеной и неисправимо стандартной. Все как положено: ноги чуть ли не от плеча, длинные светлые волосы, острые грудки модного в этом сезоне размера. Платье, жакет, немыслимо элегантные туфельки — униформа богатой, действительно богатой, но еще не привыкшей к этому состоянию представительницы «новых русских».

— Время — двадцать три двадцать одна. Снимать будешь?

— Надо бы пару раз.

Егорыч потянулся к стеклу — на нем в смешной позе крепилась присосками плюшевая обезьянка-сувенир. Чуть вывернув ее широко распахнутые глаза-объективы в нужном направлении, напарник Виноградова нажал на упрятанную за плюшевым ухом кнопку:

— Готово!

— Поехали тогда.

Пришлось податься немного назад, потом медленно, не разгоняясь, пристроиться в хвост туристическому автобусу.

— Потерял ее, кажется.

— Нет, вон — правее! Рядом с ателье.

— Ага, вижу…

Было сыро и холодно, даже привычные ко всему трудящиеся старались побыстрее шмыгнуть из метро в общественный транспорт — что уж говорить об «объекте»! Дамочка, одетая скорее для уютного салона иномарки, чем для пеших прогулок по улице, неслась со скоростью, вполне сопоставимой с движением автомобильного потока.

Водитель был доволен — не приходилось насиловать двигатель на первой-второй передачах, от светофора к светофору катились нормально, как все. «Объект» сам нагонял наблюдателей на перекрестках, то и дело вырываясь вперед.